Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Свечка. В 2-х томах | +37 |
Однажды в Голливуде | +34 |
Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения | +28 |
Бесконечная шутка | +27 |
С ключом на шее | +23 |
Это не русское «Оно» Стивена Кинга! Даже не настраивайтесь на то, что в нашей родимой роисси наконец-то появился адекватный вариант кинговского романа, нет, это не так. И скорее это хорошо, чем плохо! Есть жеж масса альтернатив «Оно», типа «Жизни Мальчишки», «Лета ночи» или хотя бы «Страны Рождества», авторам которых явно есть, что сказать про свое забугорное, но Карина Шаинян сюжетно и географически гораздо ближе к Глуховскому и Мещаниновой, а значит и ко всем нам.
Формально «С ключом на...
Формально «С ключом на шее» тоже вроде как про компашку школьников, которая в тощие 80-е повстречалась с местным ужас-ужасом, а потом - уже во взрослом состоянии вынуждена снова собраться для финального бадабума, так сказать. Но у внешнего сходства есть существенные внутренние различия. Во-первых, у меня язык не повернется назвать трех школьных знакомцев: Фильку, Яну и Ольгу – друзьями… их отношения много сложнее и скорей напоминают отношения заложников, повязанных общим преступлением. Во-вторых, несмотря на наличие в маленьком городе Оха на севере Сахалина своего Пеннивайза, по имени Голодный мальчик, его вклад в атмосферу безнадеги в дальневосточной хтони явно не шибко велик. По сравнению с ужасами ежедневно творимым безразличными родителями, равнодушными учителями, соседями и одноклассниками, голодный мальчик с его легким флером инфернальности кажется почти положительным персонажем.
В самом деле, если убрать фантастическую канву из сюжета Шаинян, то окажется, что она написала сложный и грустный текст про людское жестокосердие, обрамив его депрессивными сахалинскими пейзажами с бесконечным стлаником и черными от нефти озерами.
Осталось сказать, что несмотря на отсутствие нарратива всепобеждающей детской дружбы, роман Шаинян все таки увлекателен и понравится не только тем, кто будет искать в нем остатки советского быта, но и тем, кто разглядит в его мрачных зомбирующих флешбэках загадочную историю про монстра, которого никто не ищет и троицу неудачников, то ли его друзей, то ли его врагов, у которых, кажется , есть шанс, а значит и у всех нас.
Образцовый фантастический роман в духе всех глобальных трендов сразу, к тому же получивший Гонкуровскую премию. Что еще можно сказать про книгу, по которой уже почти снят телесериал? Что оказалась короткой?
Читать Теллье увлекательно, самолет Air France, пролетев через загадочный грозовой фронт дуплицируется, обретая двойника с полным комплектом пассажиров. Писателю этого мало и он разносит авиа-близнецов по времени – копия приземлится в США только через три месяца после оригинала, породив...
Читать Теллье увлекательно, самолет Air France, пролетев через загадочный грозовой фронт дуплицируется, обретая двойника с полным комплектом пассажиров. Писателю этого мало и он разносит авиа-близнецов по времени – копия приземлится в США только через три месяца после оригинала, породив этим массу социальных коллизий - опоздавшие, очевидно, окажутся поражены в правах.
Вот где раздолье для автора, выбрав с десяток пар, он с удовольствием погружается в рушащиеся под давлением божественного ксерокса семейные и любовные отношения. Разойдутся ли в июне любовники, уже расставшиеся в марте? Всплывет ли наружу удвоенный педофильский скандал. Поделят ли две любящие жены, оказавшегося в единственном экземпляре мужа? И что будет делать гомосексуальная звезда эстрады, повстречавшись с самим собой?
Эти вопросы безусловно любопытны и в кино они выстрелят без всяких сомнений, но если бы книга ограничилась только ими, она не привлекла бы к себе ни моего внимания, ни внимания гонкуровского комитета))
Во-первых
Теллье довольно талантливо докручивает сюжет, мигрирующий в диапазоне от черной комедии до философской притчи, с помощью такого приема, как роман в романе. Один из его героев – писатель с рейса, прилетевшего первым, пишет книгу, которая становится бестселлером, но плоды славы из-за суицида автора пожинает его двойник, который романа соответственно не писал, однако и кончать собой не собирается, и это круто
Во-вторых
Философский вопрос, а не симуляция ли весь этот мир, снова (после Матрицы) получил достойное воплощение и прочтение книги не бесполезно для ищущих ответа на него
Ну и в-третьих, концовка представляет собой ребус и автор уже успел заявить, что ответ на него существует, но никогда не будет обнародован.
Читайте и вам прочтется!
Взявшись за свой первый роман, Квентин Тарантино, просто не cмог отказать себе в удовольствии обмануть читателей. Поэтому не ждите от книги последовательного пересказа фильма, для режиссера Pulp Fiction это было бы слишком скучно. Тарантино перетасовал события собственного кино как колоду кард, нарочито нарушив логическую последовательность, а в довершение всего еще, и выкинул все, что не работает без картинки… Например, эффектную концовку с уничтожением банды Чарли Мэнсона при помощи огнемета...
Зато он с избытком возместил сделанные купюры, добавив то, что подходит названию. В книжной версии у Тарантино действительно получилась краткая, но окончательная история Голливуда конца 60-х, в которой Рик Далтон (Ди Каприо) и Клифф Бут (Брэд Питт) заняли свое законные места где-то между Брюсом Ли и Стивом Маккуином
Если вас не покоробит некоторая сухость авторского стиля, вполне простительная для дебютанта)) и обилие мата, то вы сможете испытать настоящий синефильский восторг от тех подслушанных и посмотренных подробностей, которые известны Тарантино о кинематографе. Лично мне было в удовольствие смаковать детали взаимоотношений каскадеров со звездами с переходом на личности, нюансы съемок «Ребенка Розмари», объясняющие то почему Полански гений 69-го, причины страха Шарон Тейт перед своим дебютом в «Команде Разрушителей» с Дином Мартином.
Вы кайфанете от музыки того времени, которой насыщен каждый шаг и испытаете множество оргазмов от фирменных тарантиновских диалогов. Меня особенно впечатлил разговор Рика с Джимом Стейси в баре, в котором он зажигает на тему того, почему роль Маккуина в Побеге не досталась бы ему ни при каких обстоятельствах, попутно объясняя как на самом деле в голливуде делаются дела.
Общее впечатление от книги – ощущение вписки на квартиру со звездным режиссером на один вечер, который вы проведете, открыв рот от изумления перед искренней и неподдельной любовью к кино и тем, кто его делает.
Читайте и вам прочтется.
Новый Пелевин умело маскирует отсутствие свежих идей ворохом вечнозеленых киберпанк сюжетов достойных, если не Черного зеркала, то, как минимум, мультсериала «Любовь. Смерть и роботы». Получается довольно увлекательно, что только подтверждает давно установленный факт – Виктор Олегович все-таки большой мастер малой прозы
Сквозной сюжет семи повестей сборника идейно калькирует то ли Футураму, то ли Нила Стивенсона, с его дилогией «Падение», то ли сериала «Upload», рисуя нам будущее в виде...
Сквозной сюжет семи повестей сборника идейно калькирует то ли Футураму, то ли Нила Стивенсона, с его дилогией «Падение», то ли сериала «Upload», рисуя нам будущее в виде возни пауков в поисках банок, поместив в которые мозги, можно жить вечно в некоем виртуальном пространстве. Задав, так сказать, сеттинг, Пелевин начинает глумиться над тем, что ему было интересно в прошедший год, параллельно деконструируя заявленную матрешку миропорядка.
Первая повесть «Гольденштерн все» является вводной и самой оттого скучной. Ее главная героиня нимфетка Маня сталкивается с основателем виртуальной вселенной для толстосумов Гольденштерном и попадает в довольно сомнительную для своего здоровья ситуацию. Повествование слегка затянуто, но концовка не без претензии на неплохой триллер в стилистике киберпанк.
Повесть «Поединок», наверное, самая удачная в сборнике и больше всего подходящая для экранизации или пересказа, что для Пелевина вообще-то редкость. В «Поединке» речь идет о мастере боя на мечах, создавшего на деньги баночных якудза собственное martial arts шоу в Японии с девушками андроидами, копирующими после перепрограммирования боевой стиль знаменитых мечников прошлого. Похоже на Акунина и довольно увлекательно.
Третья новелла, «Свидетель прекрасного», выглядит проходной, представляя собой этакий затяжной трип сердоболки и фрумера (ватницы и либерала, если по-простому) во время которого герои посещают праздник Вынос мозга на Красной площади и становятся свидетелями явления «Прекрасного» Гольденштерна. Местами смешно, местами ширли-мырли.
«Бро-кукуратор» повествует о главе будущего россиянского государства, первом баночном сердоболе (Сердобол Большевизм), вожде Добросуда. Это этакий баночный путин, который живет в мире виртуальных иллюзий за народный счет, копает грядки, потрахивает кибер Еву и, конечно же, борется с внешними врагами, которые и обеспечили ему его виртуальное бессмертие, не перестав от этого быть врагами. Повесть является проходной и скорее является первой частью к финальной новелле «Homo Overlocked», чем самостоятельным произведением.
Повесть «Кошечка» – милая зарисовка на тему отдыха богатых баночников в виртуальной реальности. Устав от повседневного бессмертия скопидомы устраивают себе помоечное сафари под кошачьими аватарами. Хорошая идея, которая зашла бы вставной новеллой в «Upload».
Шестая повесть «Митина любовь» является чистой воды глумежем над Буниным и его рассказом, но если отрешиться от этого, то история про влюбившегося в электронного «холопа» барчука вполне неплоха хотя и слабовата копипаст концовкой на мой вкус.
В последней «Homo Overlocked» повести Пелевин бегло сшивает все те намеки, что были жирно разбросаны по тексту и открывает Бро кукуратору истинную изнанку мира людей, подвязывая всю историю к вампирам. С точки зрения маркетинга это неплохо, все-таки скоро выходит фильм Empire V, но как самостоятельное произведение повесть представляет собой слабо мотивированный глум на тему Шекспира с довольно банальныс твистом в конце.
Общее впечатление – читать не скучно (уже хорошо), не бессмысленно (вообще отлично) ибо много неплохих психологически верных сюжетных ходов, но не шибко актуально. Многое из придуманного ВО уже писали писатели и получше, а если в киберпанк добавить баню, водку, гармонь и лосось (зачеркнуто) холопов он не станет от этого оригинальнее, скорее наоборот.
С каждым томом трилогия все более походила на компьютерную игру, но в третьей, кажется, Ребекка испытала просто катарсис от разрушений всего и вся, позволив Рин изничтожить всех, кто вставал у нее на пути, и ради чего спрашивается?
Ради тумана, морока, рудиментарного патриотизма и атавистической веры в собственную избранность. У нас сказали бы «малахольная», у них ничего даже объяснять не стали.
В этой недосказанности и необъясненности мне видится главная проблема всей трилогии, обещавшей...
Ради тумана, морока, рудиментарного патриотизма и атавистической веры в собственную избранность. У нас сказали бы «малахольная», у них ничего даже объяснять не стали.
В этой недосказанности и необъясненности мне видится главная проблема всей трилогии, обещавшей поначалу нечто большее нежели прогулку по тропинке саморазрушения главной героини. Причудливым образом фэнтези калька, наложенная на историю Китая, сулила, как минимум, переосмысление результата столкновения двух культур, европейской и китайской в начале прошлого столетия. Но нет.
Кто в этом виноват?
Наверное главная героиня, чьи цели и мотивы так и остались тайной под семью печатями и для всех нас и в первую очередь для автора. Кроме неоправданной веры в себя, любви к Алтану, ставшей ее проклятьем и сомнительного братства с другими колдунами неудачниками она не запомнится ничем в сонме женщин воительниц, все ее победы обернулись поражениями, все предали ее и всех предала она. Спи спокойно, Рин, в твоей жизни было мало смысла, как и в чтении этих трех томов, заслуживающих самой дальней и пыльной полки для книг, которые никто и никогда не будет перечитывать.
Дональд Рейфилд, британский профессор, специализирующийся на русской и грузинской литературе, написал, пожалуй, лучшую биографию Чехова, напрочь лишенную идолопоклонства и любых признаков преклонения, привычных для тех, кто «проходил» Антон Палыча в школе. «Жизнь» вполне можно было бы переименовать в «Чехов в быту», поскольку автор, по собственному признанию, не имея возможности объять необъятное сосредоточился на отношениях писателя с семьей и друзьями и не прогадал.
Чехов довольно...
Чехов довольно скрупулезно собирал все что имело отношение к его частной жизни, любые обрывки бумаги, письма, счета, расписки, он и его сестра Мария собирали и каталогизировали. Благодаря чеховскому архиву и таланту Рейфильда, у каждого из нас есть возможность ознакомиться не с каноническим доктором в сюртучке и пенсне, героически обличавшим систему и строившим школы для крестьянских детей, но с человеком, полным слабости и пороков, прожившим поразительно сложную и разнообразную жизнь от первого и до последнего ее дня.
Вот некоторые факты:
Дед Чехова Егор Михайлович выкупил себя с семьей из крепостных в 1841 году, так что Антон Павлович (1860 г.р.) принадлежит к первому поколению Чеховых, родившихся на свободе, а все Чеховы до этого были крепостными или, попросту говоря, рабами.
Отец Чехова проявлял невероятную жестокость к детям в быту, которую они не могли простить ему никогда, при этом он был невероятно религиозен, пел в хоре и, думается, именно благодаря ему Чехов стал атеистом.
Чехов с братьями и сестрой родился и вырос в Таганроге. Когда его отец прогорел в торговле (найдя крысу в бочке с оливковым маслом, Павел Егорыч, чтобы не выливать масло, приказал читать над ней молитвы), вся семья понемногу перебралась от долгов в Москву к старшим сыновьям, уже учившимся там.
Все, что Чехов писал, он брал из жизни, своей и окружающих, многие узнавали себя и обижались, а больше всего доставалось тем, кого он знал особенно хорошо – влюбленным в него дама и их друзьям. Образ писателя Тригорина из «Чайки» - по сути автопортрет самого Чехова, особенно если к нему добавить Дорна.
Чехов, потерявший невинность в 13 в одном из Таганрогских борделей, был и всю жизнь оставался сексоголиком, и даже в своей поездке на Сахалин не забыл заглянуть в публичный дом в Благовещенске, чтобы «употребить» японочку. Но чаще в письмах он называет секс – тараканством. Тараканить, оттараканить - и тому подобное.
Предпочитая быстрый секс долгим отношениям, Чехов чуть было не опоздал жениться, но в конце концов таки дал себя захомутать актрисе МХАТ Ольге Книппер, которая, обожая его, тем не менее нет-нет да изменяла ему с Немировичем Данченко и даже залетела от того, пока Чехов пересиживал зиму в Ялте, что возможно помешало ей и АП в дальнейшем иметь детей (внематочная беременность и аборт были очень тяжелыми).
Умер Чехов в 44 года в Германии, где безуспешно пытался излечиться от чахотки, которая уже свела к тому времени в могилу нескольких членов его многочисленного семейства. Перед смертью он успел подготовить полное собрание сочинений для издательства Маркс, что должно было обеспечить всю его семью. Увидев, что положение Чехова безнадежно, доктор по старинному этикету приказал подать ему шампанское - тот выпил бокал до дна, после чего сказал: «Давно я не пил шампанского», повернулся на левый бок и тихо заснул.
Новая книга пулитцеровского лауреата так долго притворяется детективным триллером, что имеет все шансы заинтересовать даже тех, кто не любит забивать себе голову ничем серьезным.
Сюжет прост, как фильмы категории Б – трое друзей (Линкольн, Тедди и Мики), расставшихся еще в 1971-м, встречаются, спустя сорок(!) лет, в том же месте и почти тем же составом за минусом девушки по имени Джейси, бесследно пропавшей в семьдесят первом. Отсутствующая Джейси триггерит весь сюжет, заставляя друзей...
Сюжет прост, как фильмы категории Б – трое друзей (Линкольн, Тедди и Мики), расставшихся еще в 1971-м, встречаются, спустя сорок(!) лет, в том же месте и почти тем же составом за минусом девушки по имени Джейси, бесследно пропавшей в семьдесят первом. Отсутствующая Джейси триггерит весь сюжет, заставляя друзей ударяться в воспоминания, в тщетной, как им кажется, попытке решить загадку ее исчезновения.
Может быть на девушку тогда напал сосед Троер? А может быть Джейси до сих пор жива? А может быть в ее исчезновении виноват кто-то из трех мушкетеров, например альфа-самец Мики?
В общем, двое из троицы рефлексируют, пропуская всю свою жизнь через сито прожитых давно отношений в поисках того самого поворотного момента, когда майским днем на острове Марьяс Виньярд каждый из них пережил нечто, изменившее жизнь навсегда.
И вот тут начинается действительно важное, ради чего собственно книга была написана. Руссо ставит перед каждым из персонажей и перед нами вопрос сослагательного наклонения:
Женился бы Линкольн на Аните? Поехал бы Мики на войну? Написал бы Тедди свою книгу? Каковы шансы на выживание в обществе приличий, правил, скреп (добавьте свое), если не везение, друзья и стечение обстоятельств? Каковы шансы на то, что все не уйдет вместе с молодостью, здоровьем и теми, кого ты любишь и ты не вернешься к тому, с чего все началось, а значит и к своей настоящей судьбе?
Когда слушаешь меланхоличную песенку Джонни Мэтиса «Chances are», то кажется, что и впрямь шансы на благополучный исход есть, и если настанет тот момент, когда вся правда превратится в ложь (Jefferson airplane), то мы все равно останемся собой. Хочется этому верить вместе с Ричардом Руссо, издательством Фантом пресс и переводчиком Андреем Бондаренко
Когда одна очень влюбленная в Шекспира женщина пишет про другую очень влюбленную в Шекспира женщину, книга обязана быть очень субъективной. Ситуацию не может исправить даже тот факт, что влюбленных женщин разделяет четыре с хвостиком века.
Очень субъективная книга Мэгги О’Фарелл, вышедшая в издательстве Inspiria, только формально рассказывает о судьбе сына великого барда и о том, какую роль он сыграл в творчестве своего отца, но на деле представляет собой очень страстное размышление на тему...
Очень субъективная книга Мэгги О’Фарелл, вышедшая в издательстве Inspiria, только формально рассказывает о судьбе сына великого барда и о том, какую роль он сыграл в творчестве своего отца, но на деле представляет собой очень страстное размышление на тему того, что произошло между Уильямом нашим Шекспиром и Энн Хатауэй в далекие 80-е XVI века.
Про брак Шекспира почти ничего неизвестно кроме даты и имен. Судя по всему сын перчаточника женился по залету в 18 лет на 26 летней дочке фермеров, но даже этому нет достаточных свидетельств кроме даты рождения первого ребенка. После Сюзанны Энн Хатауэй родила барду еще двойняшек Джудит и Хамнета. А после этого Шекспир уехал в Лондон и пропал на 27 лет, посвящая все свое время лондонскому театру и написанию пьес и приезжая в Стратфорд только время от времени.
Причины столько долгих отлучек Шекспира из Стратфорда, отношение к ним его жены и семьи, так же как причины смерти Хамнета в возрасте 11 лет не известны, что дает широкий простор для интерпретаций.
Любящее сердце Мэгги вольно преподнести нам эту историю, как подвиг женщины во имя любимого, которому она дала полную свободу ради его самореализации, и которая простила ему даже его постоянное отсутствие, увидев Гамлета на сцене.
Насколько это правда?
Правда в том, что Шекспир прожил в дали от дома и семьи 27 лет, сколотив состояние и заслужив вечную славу среди коллег и зрителей. Правда то, что Шекспир вернулся в Стратфорд на закате дней и прожил там свои последние три года. Правда то, что дочка Сюзанна унаследовала все состояние отца после его смерти, но и Энн не была обделена ведь Шекспиры стали одной из богатейших семей города. Правда и то что окончательная версия Гамлета (Гамлет и Гамнет это как Наталья и Наталия) была написана вскоре после смерти сына Шекспира, но верно и то, что ранняя версия пьесы существовала на сцене при жизни мальчика.
Мы не знаем, что на самом деле происходило между Шекспиром и его женой, между Шекспиром и его семьей, между Энн и родней Уильяма, но наш собственный опыт проживания горя от потери близких может подсказать нам подходящие варианты в зависимости от уровня эмпатии, и в этом свете книга О’Фаррелл, конечно, скорее о нас, чем о реальном Шекспире, но может быть и нет, может быть и так, что любящее сердце Мэгги ближе истине, чем все, что мы можем предположить, разглядывая выцветшие записи о браке, рождении и в конце концов смерти великого поэта. Читайте и вам прочтется!
Странное дело, при чтении нового Кинга постоянно ловил себя на мысли, что это не Кинг. Как, оказывается, сильно на нас влияет качество литературного перевода. Достаточно было вездесущему Веберу отойти в сторону и вот уже текст заиграл неведомыми доселе красками.
Да, конечно, повесть «Позже» не «Оно» и не «Мизери», но и в ней тоже есть важная авторская интонация, вложенная в уста подростка, размышляющего о вещах удивительных и страшных. Умением переложить эту интонацию в родные нам...
Да, конечно, повесть «Позже» не «Оно» и не «Мизери», но и в ней тоже есть важная авторская интонация, вложенная в уста подростка, размышляющего о вещах удивительных и страшных. Умением переложить эту интонацию в родные нам кириллицыны знаки переводчику надо обладать в полной мере, что и продемонстрировала с блеском Татьяна Покидаева, профессиональный филолог и переводчик, отметившийся переводами и Паланика, и Геймана, и Коупленда.
О чем книга скажу вкратце, ибо нет никаких сомнений, что скоро по ней что-нибудь снимут. Мальчик Джейми видит мертвецов, а мертвецы видят мальчика. Из этого странного взаимонаблюдения обе стороны имеют некоторую пользу для себя, позволяющую, как минимум, утолить любопытство, а то и решить пару-тройку вопросов, остававшихся обычно нерешенными в следствие скоропостижно навалившейся бренности.
Очень скоро некоторым хитрожопым взрослым из окружения Джейми становится ясно, что его жутковатый дар вполне можно монетизировать и у подростка начинаются проблемы по обе стороны покрова вечности.
Книга небольшая и интересна помимо перевода новой механикой общения с мертвецами, на мой вкус у Кинга получилось интереснее, чем в Шестом чувстве. Более того, в придуманном сеттинге вполне можно было бы написать и продолжение, поскольку новые возможности, намеченные королем вскользь, потенциально могут по-новому развернуть тему общения с духами, покинув наконец унылую фанеру досок Уиджи и тому подобного.
Это вторая книжка Руссо в моем личном зачете, роман выпущен в Фантоме, в отличном переводе Любови Сумм.
Свежевыпеченный Руссо 97-го года))) проходит в моей личной классификации как роман «А еще…». То есть, описывая жизненные коллизии главного действующего лица Уильяма Генри Деверо младшего, «Хэнка» и.о. завкафедрой английской литературы в захолустном университете Пенсильвании легче сразу запастись большой коллекцией «а еще».
Начиная с первой строчки: «когда струя крови из носа наконец...
Свежевыпеченный Руссо 97-го года))) проходит в моей личной классификации как роман «А еще…». То есть, описывая жизненные коллизии главного действующего лица Уильяма Генри Деверо младшего, «Хэнка» и.о. завкафедрой английской литературы в захолустном университете Пенсильвании легче сразу запастись большой коллекцией «а еще».
Начиная с первой строчки: «когда струя крови из носа наконец утихла» повествование, не сбавляя темпа, летит по кочкам «а еще», заставляя нас порой с восторгом следить за полетом Хэнка, гибнущего под лавиной всего того, с чем давно надо бы было разобраться, но как-то не до того было. Наблюдать смешно.
А еще его жена уехала из города и не отвечает на телефон, а еще у него кажется камень в почках, а еще его коллеги о чем-то сговариваются за его спиной, а еще его дочь пришла с фингалом под глазом, а еще в город возвращается его отец, сбежавший много лет назад от Хэнка и жены, а еще дочка одного из преподавателей строит Хэнку глазки, а еще нужно сократить на двадцать процентов состав кафедры, потому что в университете нет денег, а еще он поставил ультиматум руководству, угрожая убивать по гусю каждый день, пока не подпишут бюджет, а еще кто-то убил гуся вместо него, а еще, кажется, что Хэнку не выкрутится, но… Есть в нем какая-то то ли дурость, то ли харизма, состоящая наполовину из преподавательского сарказма и непосредственности, наполовину из эмпатии и сострадательности, что ни на секунду не приходиться сомневаться - все будет у Хэнка хорошо.
Есть у этой книги и второй уровень, все-таки Руссо Пулитцеровский лауреат, в котором сюжет схож с вечной темой о Боге отце и Боге сыне, и о той жертве, которая должна быть принесена, чтобы колесики этого по-дурацки устроенного мира продолжали крутиться и дальше. В общем, пока у нас есть такие непосредственные Хэнки… непосредственно нам ничего не угрожает.
Переводчик Александр Ливергант, главред Иностранки, написал первую в России биографию одного из моих любимых писателей Пелема Гренвилла Вудхауса «О пользе оптимизма».
АСТ. Редакция Елены Шубиной
Плам, а именно так называли Вудхауса все друзья и родственники, прожил довольно длинную жизнь (1881-1975), большую часть которой он провел за пишущей машинкой в окружении любимых пекинесов, создав для нас десятки остроумнейших новелл, населенных потрясающими персонажами старой эдвардианской Англии...
АСТ. Редакция Елены Шубиной
Плам, а именно так называли Вудхауса все друзья и родственники, прожил довольно длинную жизнь (1881-1975), большую часть которой он провел за пишущей машинкой в окружении любимых пекинесов, создав для нас десятки остроумнейших новелл, населенных потрясающими персонажами старой эдвардианской Англии 20-х. Тут тебе и семейка Лорда Эмсворта и Псмит и Муллинер, и конечно всеми любимые Дживс и Вустер.
Личностью он был фантастически незаурядной, умудрялся публиковаться практически во всех ведущих журналах Америки и Англии, мотался с континента на континент, ставил лучшие мюзиклы на Бродвее, работал с Эндрю Ллойд Вебером, встретил зарю Голливуда. В круге его американского общения была кстати Айседора Дункан, примерно в те же годы, на которые пришелся ее брак с Есениным, так что теоретически Вудхаус мог видеть и нашего златокудрового певца сельской местности, да и Маяковского тоже.
Особую часть биографии занимает тема его высосанной из пальца коллаборации с немцами в годы войны. Наконец-то и здесь можно расставить все точки над i.
Всегда аполитичный Плам, не заметивший ни первой мировой, ни прихода Гитлера к власти, все-таки попал в историю, когда началась вторая мировая. На тот момент он жил во Франции, и как англичанин, угодил сначала в тюрьму, потом в лагерь, где провел больше года, не испытывая правда, серьезных тягот или лишений, впрочем, как и все британцы, оказавшиеся в похожем положении. Шестидесятилетний Плам и в лагере не терял оптимизма, писал книги, руководство лагеря препятствий ему не чинило.
Вскоре немцы забрали Плама из лагеря и предложили ему свободу в обмен на участие в записи цикла радиопередач, в которых Вудхаус честно расскажет о своем лагерном житье бытье для американских поклонников, им же интересно, как у него дела.
Плам согласился, полагая, что свобода и возможность писать книги важнее, а между тем уже шла битва за Британию, гибли люди, строились концлагеря.
В конечном счете, Вудхаус записал четыре передачи, в которых все, что он сказал, сводилось к тому, что жизнь продолжается, лагерь не сахар, но жить можно, у меня все в порядке, пишу новый роман, надеюсь скоро увидимся.
И понеслось…
Если поклонники просто попеняли ему на недальновидность и неинформированность, и попросили больше так не делать, то британских политиков, журналистов и некоторых писателей, завидовавших его бешенному успеху по обе стороны Атлантики бомбануло не по-детски. Ложки дегтя полились в медовый бочонок репутации Вудхауса максимально резво. Особенно усердствовал автор Винни-Пуха Александр Милн. Зато на сторону Вудхауса встали такие литераторы как Оруэлл и Ивлин Во, написавшие письма в его защиту, в которых объясняли его поступок элементарной инфантильностью и неспособностью оценить ситуацию в мировом масштабе, сидя в 4 стенах.
Забегая вперед, скажу, что с течением времени отношение журналистов к Вудхаусу изменилось и многие из них перед ним извинились, а он сам даже выпустил книгу воспоминаний, назвав ее «Дрессированная блоха», одно из самых оскорбительных прозвищ, данных ему в тот период.
Жирную точку поставила в этой истории королева, сделав Вудхауса рыцарем-командором Британской империи, но осадочек остался… даже сейчас нет-нет, да попеняет кто-нибудь Пламу, что пока его страна воевала он, дескать, там….
Что там? Писал книги, вот чем он занимался, ведь это было его главное дело жизни, всегда и во все времена, создавая реальность которая для многих была лучше той, что за окном.
Самые известные его романы про Дживса были написаны именно в 40-е во Франции, когда немцы наконец отпустили его из Берлина. И даже умер он в 93 года в больничной палате в США, внося правки в свой последний роман «Закат Бландингса».
Пусть земля будет ему пухом.
Лучше книги о Шекспире не найти, гласит рецензия в Independent и я склонен согласиться, даже не прочитав всех прочих)). Замахнувшись объять необъятное, Акройд, кажется, с задачей справился на пять, и я нашел в этой книге ответы практически на все свои вопросы, а кроме того нашел в ней и самого Шекспира во плоти. Трудно отделаться от мысли, что всю книгу мы подглядываем в замочную скважину сначала за подростком школьником, потом за юношей, помощником адвоката, актером и наконец за гением...
Любопытно, что актуальная тема пандемий всплывает и здесь. Большую часть жизни Шекспир существовал, выживая между волнами чумы, выкашивающей Лондон подчистую. Театры постоянно закрывались, и чтобы заработать на жизнь, труппы вынуждены были гастролировать по стране. Иногда локдауны были настолько всеобъемлющими, что только покровительство знатных людей спасало Шекспира и других актеров от голода. Вот отчего тема богатого покровителя так часто появляется в его стихах и сонетах.
Фамилия Шекспира, как и фамилия Диккенса в Англии считалась не совсем приличной)) Трясти копьем можно было, видимо, в самых разных смыслах.
Сын перчаточника, Шекспир отлично разбирался в ремеслах и использовал эти знания в своих пьесах, сплошь и рядом в таком количестве, что это косвенно подтверждает его авторство. «Твое остроумие растягивается точно лайка».
Сложности с определением авторства многих трагедий Шекспира связаны во много с тем, что Шекспир постоянно их переписывал, меняя текст чуть ли не для каждого представления. Существуют ранние версии пьес и поздние и все они отличаются от тех, что вошли в фолио после его смерти.
Елизаветинский театр тех времен представлял собой что-то среднее между стендапом и цирком, между спектаклями вполне могли травить медведя собаками, а ведущие актеры постоянно несли отсебятину, разговаривая со зрителями.
Женился Шекспир, как у нас говорят, по залету - в 18 лет на 26 летней Анной Хатауэй, а через 8 месяцев родилась его любимая дочка Сюзанна
Чтобы давать представления любая театральная труппа обязана была найти себе покровителя, без того по английским законам любого актера могли посадить в тюрьму за бродяжничество. Поэтому все труппы того времени назвались Слуги адмирала, слуги лорда камергера, слуги графа Пембрука, слуги лорда Стрейнджа. В своей карьере Шекспир дослужился до слуг короля и получил право носить фиолетовый камзол))
Все сонеты Шекспира написаны от лица лирического героя и не связаны с его личной жизнью напрямую, в те времена было не принято вкладывать в стихи автобиографические откровения, мода на подобный романтизм случилась много позже – к концу 18 века. Более того часть сонетов написаны на заказ.
Пороховой заговор был при Шекспире, и не только он, а также заговор графа Эссекса против королевы, который должен был начаться во время одного из представлений, так что поклонники Гая Фокса и анонимуса имени его, без труда могут себе представить, в чем черпали вдохновение мятежные англичане.
Читайте и вам прочтется.
В сентябре уже выходит фильм Кирилла Серебренникова, снятый по роману, так что самое время прочесть книгу, если вы еще не. В первом подходе, признаюсь, я не оценил роман Сальникова и бросил читать странице на 50-й, но подстегиваемый многочисленными охами и ахами восторга, звучащими со всех сторон, все-таки решился на второй заход и не пожалел.
Роман открывается предновогодней одиссеей гриппующего Петрова старшего, втянутого в незапланированную пьянку где-то на окраинах Екатеринбурга....
Роман открывается предновогодней одиссеей гриппующего Петрова старшего, втянутого в незапланированную пьянку где-то на окраинах Екатеринбурга. Проснувшись после оной в салоне катафалка на улице, Петров начинает долгую дорогу домой, полную фантасмагорических событий достойных возвращения царя Итаки. Эта часть, самая забавная в романе, благодаря ряду точных бытовых наблюдений, заставила меня даже разок проехать свою станцию в метро.
Далее Сальников последовательно рассказывает про детство героя, про его женитьбу, рождение сына – Петрова младшего и давяще странную историю про друга детства Сергея, читая которую я впервые понял, что эта книга при всех своих стилистических огрехах не так проста, как кажется.
Тут я также почувствовал, что фильм Серебренникова может выйти и не плохим!
Дальше начинается обострение гриппа у ребенка Петровых, в ходе которого главный герой довольно искренне переживает экзистенциальный кризис и постигает дзен отцовства. Ну а вслед за падением температуры на градуснике, стремительно наступает финалочка романа, в которой Петров везет ожившее чадо в ТЮЗ.
Признаться даже на этот момент я все еще считал, что роман переоценен и мысленно готов был дать ему оценку «ничего особенного», но…
Концовка превзошла все мои ожидания! Сальников так искусно свел воедино все сюжетные линии в последней сцене, что привел меня этим в полное щенячье восхищение.
Короче!
Петровы - очень классно придуманное и неплохо написанное произведение, которое имеет смысл читать, внимательно следя за каждой таблеткой аспирина, всплывающей в сюжете и тогда вам откроется… Попробуйте и будьте здоровы!
Новый сборник Джо Хиллстрома Кинга можно было бы купить хотя бы потому, что в предисловии «А кто у нас папа?», он подробно рассказывает, как начинал писать, какие книги читал, какие его вдохновляли, о том, как долго он бился в тщетной попытке написать свой первый роман, и когда бросил это дело, смирившись с тем, что ему, видать, не дано, из него и поперло. О том, каково это быть сыном знаменитого писателя, жить с ним под одной крышей, писать с ним заодно… о том, как ему повезло, в этом плане, с...
Далее по списку - в сборнике 13 рассказов. Один из них, кстати, уже выходил на русском в литературном Снобе пару лет назад - «Вы свободны». Еще два написаны в соавторстве со Стивеном – «Полный газ» и в «В высокой траве». Последний уже экранизирован, но режиссеру имхо не хватило чутка смелости превратить фантасмагорию в кошмар. Ну а «Полный газ» - это такой совместный оммаж двух Кингов любимому их фильму «Дуэль» Стивена Спилберга. Рассказ неплох для открывающего сборник – этакий боевичок про байкеров и дальнобойщика.
Пересказывать все рассказы дело неблагодарное, так что ограничусь тем, что скажу, что там есть неплохие олдскульные истории в духе «Баек из склепа»: «Карусель», «У серебристых волн», есть довольно свежие на вкус вроде «Фавна» и «Запоздалых». Есть стилистически оригинальные «Твиты из цирка мертвых» и «Дьявол на ступенях». Ну и наконец мой любимый «Все, что мне важно это ты» - по которому получился бы отличный мультик для «Love. Death and Robots»
Во всех рассказах Джо демонстрирует редкое чутье на детали, которые помогают ему сразу оживить картину, какой бы надуманной она не казалась, это, конечно, фирменная кинговская фишка, доставшейся ему от папы. В конце сборника Джо не поленился и тоже очень по олдскульному написал про каждый рассказ – как и при каких обстоятельствах он был написан. Любовь и внимание к читателям - это у него тоже от папы.
Прочел фильм Иванова? Нет. Посмотрел книгу? Тоже нет.
Алексей Викторович при написании своего нового исторического романа, мне кажется, держал в уме очевидные, при его популярности, перспективы дальнейшей экранизации, уж больно скудна вышла книга на рефлексию, зато как богато украшен каждый ее кадр, то бишь каждый абзац. Порой в глазах так рябит от многочисленных фольварков, форбургов, штейнбюксов, дюзаков, бацинетов, юбервурфов, бургфридов, дюнбуксов и прочих герренмантелей, словно автор...
Алексей Викторович при написании своего нового исторического романа, мне кажется, держал в уме очевидные, при его популярности, перспективы дальнейшей экранизации, уж больно скудна вышла книга на рефлексию, зато как богато украшен каждый ее кадр, то бишь каждый абзац. Порой в глазах так рябит от многочисленных фольварков, форбургов, штейнбюксов, дюзаков, бацинетов, юбервурфов, бургфридов, дюнбуксов и прочих герренмантелей, словно автор пытается компенсировать читателям то, что способны будут оценить только зрители в кинотеатре.
Что и говорить в «лыцарей», как их называла моя мама, Иванов наигрался в этом романе всласть.
Если в вашем сердце до сих пор сосет и ноет детская дыра пробитая тупым фламбергом вальтерскоттства, если когда-нибудь друг вашего детства просил вас называть его Ланселотом Озерным, а сами вы, без ложной скромности, именовали себя Ричардом Львиное сердце, то эта книга придется вам в самый раз, в противном случае ее можно смело пропустить.
Сюжет романа параллельно развивается в двух временах: в XV веке, во времена падения тевтонского Мариенбурга и в 1945-м – в череде событий, последовавших за падением Кёнигсберга и Пиллау, взятых войсками Красной армии. Иванов линкует эти события в формате «история повторяется», раз за разом ставя героев романа из параллельных эпох в схожие ситуации и обстоятельства, заставляя их испытывать те же эмоции, совершать аналогичные ошибки. Главным связующим звеном служит мифический меч Сатаны «Лигуэт». Сатана хочет его вернуть, пятьсот лет назад у него не получилось, хитрожопые тевтоны его провели, но в этот раз с фашистами все должно получиться.
Конечно, «Крестоносцы» Сенкевича» написаны плотнее, а «В августе 44-го» для «Теней тевтонов» и вовсе недосягаемая величина, однако взятые вместе, две сюжетные линии романа создают ощущение насыщенности и в целом выходит ничего, опять же есть, что погуглить, так чего же еще желать?
Третий (и последний?) роман про Луну именитого ирландского фантаста в переводе бессменной Наталии Осоян, вышедший в 2020 году, прошел почти незамеченным для многих по понятным ковидным причинам. А между тем трилогию «Луна» вполне можно считать одним из самых ярких явлений на фантастическом небосклоне последнего времени. Мало того, что это еще один мир, не уступающий Игре престолов ни количеством персонажей, ни кровожадностью семей, ведущих бесконечную распрю за власть над спутником, но это еще...
Странный и завораживающий мир Луны, придуманный Макдональдом, предлагает читателю социальную модель полной открытости к любым сексуальным или религиозным экспериментам, пространство полное терпимости к любым проявлениям инаковости и одновременно адское горнило, переплавляющее весь опыт человечества с целью выведения нового, нескованного никакими условностями вида пригодного для продолжения космической экспансии.
Земная модель, изжив себя, не может предложить новой Луне ничего кроме старого доброго недоверия, лжи и в конечном счете предательства, Луна не может ответить на это ничем кроме саботажа, заговора и в конце концов революции. Наблюдать за всем этим на фоне непрекращающейся междоусобицы кланов Маккензи, Сунь, Асамоа, Воронцовых и бразильцев Корта одно удовольствие, несмотря на то, что половину имен из первых двух книг я вспомнил только к середине тома.
Очень не хочется прощаться с героями трилогии, особенно когда у них явно все только начинается, но тем не менее, прощайте Лукас и Ариэль, Лукасиньо и Луна, Вагнер и Робсон, и так далее и так далее, да будут милостивы к вам ко всем Ориша.
Вот это вот все – «лучше Дэна Брауна», «не уступает Клубу Дюма», «колоссальный успех», «не боится быть умным» – на поверку оказалось пшиком, сорри.
Фабула такая: трое друзей находят четвертого мертвым, да еще и с отрезанной головой, и понеслась. В дело как-то замешаны наркотические вещества и тайная секта хатов, поклонников богини Хатшепсут, нашедших способ контактировать с потусторонним миром, и мечтающая убить всех людей аж со времен фараонов. И как-то это все связано с числом 222461215....
Фабула такая: трое друзей находят четвертого мертвым, да еще и с отрезанной головой, и понеслась. В дело как-то замешаны наркотические вещества и тайная секта хатов, поклонников богини Хатшепсут, нашедших способ контактировать с потусторонним миром, и мечтающая убить всех людей аж со времен фараонов. И как-то это все связано с числом 222461215. Забористо, да?
Если вам показалось, что запахло Пелевиным, то вы не ошиблись, к нему книга значительно ближе, чем к Дэну Брауну или Пересу Роверте, хотя бы тем, что автор разочаровывающе несерьезен на протяжении всех шестисот страниц. Он гонит схожим образом, тоже не шибко стараясь, чтобы мы поверили в его конспирологическую теорию. Но, вот в чем горе, чувства юмора, а также пелевинской мизантропии Арсену явно не достает и роман не спасает даже смена частая локаций, которая потенциально могла бы разорить тех, кто возьмется Одиночество экранизировать… когда и если. Тут тебе и Ватикан с Вероной, и Япония с Израилем, да вот только запоминаются они не походами по музеям в Лэнгдон-стайле, а разухабистым бухачем главного героя с друзьями в формате «как в последний раз».
Ревазов, кажется, и сам осознавал в процессе написания недопеченность собственного творения и во второй половине книги решил пошутить шуток и сбацал вставным номером цельную готическую пьесу, написанную по ролям и пародирующую «Имя розы» на уровне студенческого капустника. Зачем?
Может быть, чтобы добить объем?
Когда автору Одиночества начинает не хватать собственных идей он явно тащит в текст все подряд: звучащие по радио песни, текст которых он приводит полностью, да еще и с комментариями, нагугленные интернет-мифы и бородатые анекдоты. Все это в купе с регулярными пьянками, которые, кажется, нужны только для того, чтобы совершить очередной сюжетный твист, производит впечатление скорее талантливой графомании, нежели крепкого жанрового боевичка, впрочем, кому как.
Читать можно, но нужно ли?
Все, чего мне не хватает в последних книгах Стивена Кинга, я уже давно привык добирать в романах, которые пишет его старший сын. Благодаря усилиям и таланту Джо, слегка провисший флаг человеческого гуманизма и милосердия Кингов, снова гордо реет над ужасами и кошмарами окружающей нас действительности.
Его четвертый роман Пожарный, внезапно актуализированный пандемией ковида, был благополучно переиздан и я немедленно его купил, дабы подзарядить изрядно подсевшую веру в человечество.
О чем...
Его четвертый роман Пожарный, внезапно актуализированный пандемией ковида, был благополучно переиздан и я немедленно его купил, дабы подзарядить изрядно подсевшую веру в человечество.
О чем книга?
Опять эпидемия, но на этот раз вызванная грибными спорами (привет Last of us), люди покрываются «драконьей чешуей» и гибнут, чаще всего из-за спонтанного самовозгорания в момент стресса. Споры уничтожают в огне своего носителя, а вместе с ним дома, улицы и города.
Но вы, конечно, поняли, что соль книги не в этой, пусть и оригинальной, но совершенно ходульной и даже претенциозной фабуле, напоминающей отдаленно «Большие пожары» из советских 20-х?
На самом деле…
Джо Хилл не отвлекается на описание банального апокалипсиса, его, как и папу, больше интересуют поведенческие стереотипы – насколько быстро внешние проблемы способны привести к расчеловечиванию большинство людей.
Довольно быстро.
Маленький лагерь Уиндем, на который обращен его взгляд – последнее убежище небольшой группы зараженных. Им удалось стабилизировать свое состояние при помощи совместных полу баптистских спевок в церкви, во время которых они достигают почти религиозного экстаза, повышающего уровень окситоцина, что и позволяет им избегать самовозгорания. Как водится, ситуация в замкнутом сообществе быстро деградирует – среди выживших находятся те, кого захватывает идея мессианства, а в противовес им возникает диссидентская группа, ищущая выхода без необходимости припадать к чьим-либо стопам. Добавьте сюда глубокую беременность главной героини – медсестры Харпер, и вы получите рецепт идеальной пороховой бочки, на которой вам предстоит сидеть всего каких-то 700 страниц.
Последний роман Дептфордской трилогии, прежде всего, конечно, завершает основные линии, начатые еще в Пятом персонаже и Мантикоре, но имеет и собственную ценность, о которой и хотелось бы поговорить.
В самой первой книге, Пятый персонаж, мы в какой-то момент теряем из виду десятилетнего Пола Дэмпстера (одного из героев), чтобы встретить его уже взрослым, звездой сцены, супер фокусником Магнусом Азйенгримом. Но вот, где Пол набрался этих своих навыков нового Гудини, как он рос и, главное, как...
В самой первой книге, Пятый персонаж, мы в какой-то момент теряем из виду десятилетнего Пола Дэмпстера (одного из героев), чтобы встретить его уже взрослым, звездой сцены, супер фокусником Магнусом Азйенгримом. Но вот, где Пол набрался этих своих навыков нового Гудини, как он рос и, главное, как он стал владельцем собственного шоу, автор раскрывает нам этот секрет в финальной третьей книге.
Закулисье бродячего цирка в Канаде, театральные подмостки Лондона, замок швейцарского коллекционера механических игрушек – вот те локации, по которым движется роман в формате исповеди, которую произносит Магнус перед избранной группой заинтересованных собеседников. Исповеди предшествует разговор о важности контекста для понимания истинных масштабов человека, контекста в котором он формировался, том пути, который приходится пройти порой.
И Магнус выдает этот контекст в полном объеме: тут и цирковое рабство, замешанное на сексуальном насилии, ревность и психологическая зависимость, уродство душ и тел, поиск идеала и потеря себя. Дэвис настолько искусен как рассказчик, что читать приходится затаив дыхание, как бы что не пропустить.
Разрушенный и потерянный на долгие годы сын священника и сумасшедшей святой собирает себя на наших глазах, как маленькую механическую куклу из фокусов, лицедейства и случайной дружбы. Пол Дэмпстер теряется, но обретает весь этот мир, наполнив его собственными чудесами взамен утраченных, чтобы стать в этом новом мире чудес единственным и неповторимым божеством.
Первый роман Дептфордской трилогии Робертсона, вышедший в далеком 1970-м, на мой вкус идеальный большой роман нового времени. Большой он, конечно, только в рамках трилогии, а сам по себе всего около 300 страниц текста. Превосходного текста.
Как и в Корнишской трилогии, Дэвис уже на уровне названия дает существенную подсказку ко всему роману. «Пятый персонаж» – понятие, пришедшее из театра/оперы и означающее участника действия, не относящегося к главным в пьесе, однако важного для развития...
Как и в Корнишской трилогии, Дэвис уже на уровне названия дает существенную подсказку ко всему роману. «Пятый персонаж» – понятие, пришедшее из театра/оперы и означающее участника действия, не относящегося к главным в пьесе, однако важного для развития сюжета. Таким был Мерлин в Артуровской Вселенной из «Лиры Орфея», таков и герой книги Данстан Рамзи, находящийся в тени, преуспевающего Боя Стэнтона и загадочного мага-иллюзиониста Магнуса Айзенгрима. Именно Данстану суждено привести нас через все события первой половины 20-го века прямо к крышесносной развязке, которая сделал бы честь любому сериалу Нетфликс.
Начавшись со снежка, брошенного Боем в Рамзи и попавшего в жену преподобного Дэмпстера, находящуюся на сносях, повествование вмещает около пятидесяти лет жизни героев, включая две мировых войны, поиски любви и неминуемые вследствие оной потери, чтобы сделав шикарный твист, вернуть нас к самому его началу буквально на последних страницах.
За тем, как судьбы героев делают круг, наблюдать намного интереснее, чем за льющейся водой или работой пожарных, тем более, что профессор Дэвис параллельно дает возможность поразмышлять и над разницей между католиками и протестантами, и над психологией чуда, лежащей в основе любого мифа, и собственно, над природой человека, взяв диапазон от Фауста до Юнга. Если в процессе чтения вы внезапно почувствуете себя пятым персонажем, имейте в виду – я вас предупреждал, Дэвис относится к редкой породе писателей шаманов, умеющих играть в подобную игру со своими читателями.
Стоит ли говорить, что книга была вознесена до небес и критикой и лит сообществом, в том числе, например, Фаулзом, только-только издавшим «Женщину французского лейтенанта» вслед за «Волхвом». В общем, читайте и вам прочтется!
Писатель Леонид Юзефович – человек редкостного дарования. Ничем другим нельзя объяснить тот факт, что его роман на греческую тему в дневниках, письмах и мысленных разговорах, который по всем внешним признакам должен был бы вызывать зевоту смертельно опасной широты, на самом деле читается, как пьется – большими и вдумчивыми глотками. Ведь и тема то выбрана автором, прямо скажем, не первополосная – освободительная война греков в 19 веке, а ведь как пишет… уже пару дней рою всех этих Ипсиланти,...
Не в пример этому обзору.
Филэллин еще и написан такими милым певучим русским языком, коего боюсь нигде уже и не встретишь. Парадная череда персонажей – штабс-капитан Мосцепанов, лекарь Костандис, император Александр 1, камер секретарь Еловский, баронесса Криднер, инсургент Фабье, майор Чихачев. Все эти люди говорят по-разному, но на одинаково хорошем, внятном, до последнего кириллицына знака лакомом русском языке.
О чем книга?
Позволю себе предположить, что прежде всего о мечте, о той самой большой и красивой, которая когда-то сорвала с туманного берега Байрона и отправила нашего певца Гяура и Жуана к его героической концовке, а вместе с ним и сотни других «бледных юношей со взором горящим». ФилЭллины слетелись освобождать от турков Грецию не потому, чтобы всерьез верили, что греки заслуживают свободы более, чем болгары, сербы или румыны, но потому, что волшебный образ Эллады владел умами молодых людей того времени с их классическим образованием боле, чем Хогвартс умами нынешних.
Вот и героя романа Григория Мосцепанова, зануду и фантазера именно эта любовь к легендам и мифам ДГ протащила волоком аж через всю российскую действительность и швырнула прямиком из демидовских штолен аккурат в окопы Парфенона. Порою тяга к мечте бывает сильнее судьбы, правды, справедливости, сильнее дружбы и даже любви. Вот о чем, как мне кажется «Филэллин». Честь безумцу, что сможет навеять человечеству сон золотой… и все такое!
Неделю как прочел, а уже забыл половину, так что запишу побыстрее пока совсем не стерлось. Джеймс Роллинс – ветеринар, ставший писателем, известен у нас большей частью тем, что написал книжную версию четвертого Индианы Джонса – которая про хрустальный череп. Правда это случилось на пять лет позже «Амазонии», но симптомы проявились гораздо раньше.
Сын профессора, пропавшего в джунглях Амазонки, отправляется с экспедицией по следам отца, после того как выясняется, что профессор, возможно, нашел...
Сын профессора, пропавшего в джунглях Амазонки, отправляется с экспедицией по следам отца, после того как выясняется, что профессор, возможно, нашел источник вечной (молодости - зачеркнуто) регенерации… Где-то я такое читал)) или смотрел.
В сюжете фигурируют: Вместо Тайного общества защитников Грааля – тайное племя индейцев бан али, вместо раненного Шона Коннери поспешно обезноженный брат девушки главного героя, вместо француза Белока (это уже из ковчега) француз Ле Февр с дикой но ужасно ручной бабой. В общем, мама, шо вы на меня так громко смотрите, дайте допеть песню…
Чувствуя, что его писательская задача не выносит полумер, Джеймс Роллинс, в девичестве Чайковски, довешивает свою шаткую конструкцию из лиан и перьев, эпидемией планетарного масштаба от которой нет вакцины (1 шт.), гигантским мировым деревом Аватар стайл (1 шт.), и всеми прочими возможными напастями вроде земноводных мутантов пираний и высокоточной саранчи с автонаведением по запаху.
Тем не менее, автору нельзя отказать в читабельности, роман бежит быстрее, чем Амазонка, теряя кроме совести, только совершенно неважных для сюжета персонажей вроде американских рейнджеров, которых периодически подвозят вертолетами, чтобы было кого терять дальше.
В книге есть пара визуально сложных сцен, над битвой с доисторическими кайманами будущим спилбергам придется попотеть, ну а взрыв мегадуба точно пройдет по категории авер баджет.
Думал сказать несколько умных фраз про Дока Сэвиджа или там Алана Куотермейна, или хотя бы Скруджа МакДака, с которых все это безобразие когда-то и началось… Да, пофиг. Если ваш самолет летит больше 6-8 часов куда-то к морю – берите не раздумывая.
Дочитываю в диком восторге и спешу поделиться, тираж маленький, кому интересно в бумаге, надо спешить, 3000 экз. в НЛО, бог его знает, когда будет допечатка. Я об этой книге услышал от Анны Наринской и, естественно, взял сразу под козырек, когда так страстно о Толстом, то просто не могу не кричать в общем хоре. Книга оправдала себя на все сто. Такое ощущение, что у Льва Николаевича сбрили бороду и оказалось что под ней все это время прятался ужасно рефлексирующий и бесконечно копающийся в себе...
Если вы прочитаете эту книгу вы не только поймете, на кого из трех сестер Берс похожа Наташа из «Войны и мира» (спойлер: не на Софью), но и легко сможете сложить Волконских с Толстыми, чтобы получить Болконских с Ростовыми. Кроме того, вы узнаете из-за какой книги Толстой вместо Петра 1 написал Анну Каренину и почему сразу после ее бешенного успеха полностью разочаровался в писательстве и ударился в мессианство.
А главное, за плотным текстом этой маленькой книжечки в 300 страниц вы никак не провалитесь мимо того, что сильнее всего волновало Льва Николаевича:
Во-первых, насилие людей над людьми, полностью разочаровавшись в армии и имперских идеях Толстой уверовал в идеи просвещения и сначала долго боролся за освобождение крепостных, а после издал для них миллионы книг, пытаясь уберечь скинувших крепостное ярмо рабов от пролетаризации.
Во-вторых, искажение христианских доктрин, считая веру подходящим костылем за неимением других, энергичный сторонник идеи непротивления злу насилием, даже выучил древнегреческий, надеясь вернуть христианство в первоначальное миролюбивое русло.
и конечно сладострастие…. Отец 13 детей знал о похоти все, и несмотря на то, что она буквально оплодотворила весь его творческий процесс, вел с ней непримиримую борьбу практически до самой смерти, считая это чуть ли не главной духовной задачей, отсюда «Отец Сергий» и т.д.
Став «генералом от литературы» в России, Толстой легким движением плеча превратил свою локальную популярность в международную, легко став властителем дум всей Европы, благодаря своей заслуживающей уважения, хоть и тщетной, попытке спасти человечество вообще и конкретных людей в частности. И надо сказать, спас многих, чего стоит только его помощь тысячам крестьян пострадавших от голода 1891-го или организация переселения духоборов в Канаду. Но гораздо более важной и драматичной в биографии Толстого была бесконечная борьба с самим собой. За этой борьбой, до самого ее конца, наблюдал, без преувеличения, весь мир.
Кажется, я нашел хоррор роман, который тронул меня почти так же, как «Оно» Стивена Кинга и это роман его старшего сына. Возможно, NOS4A2 не хватает отцовского пафоса, да и персонажей в нем относительно немного, но с точки зрения пропаганды человечности, старого доброго гуманизма, которым смазан этот бутерброд... история про Короткий путь ничуть не уступит сказке про злого клоуна. Что любопытно, выросший без отца, по жизни недолюбленный, Кинг привык в своих книгах опираться на дружбу, ставя ее...
Читать роман надо обязательно в переводе Яропольского, 2014-го года, несмотря на огрехи пропущенные редакторами, он так дотошно прошерстил весь контекст, не оставив ни одной шутки или игры слов без внимания, что я пожалел, что у книг Кинга до сих пор такого переводчика не было. Ни в коем случае не делайте ошибку, купив новый перевод Трофимова 2019-го.
Чем берет NOS4A2? Прежде всего отличным сюжетом. Есть маньяк со сверхспособностями и волшебным ролс-ройсом фантом, который похищает и увозит детей в страну Рождества. Есть девочка Вик тоже со сверхспособностями, она умеет открывать «Короткий путь» в любую точку страны, куда ей нужно попасть, с помощью любимого велика Ролли. Пути этих персонажей пересекаются и происходит сюжетный взрыв.
Как и в «Оно» Джо Хилл разносит свою историю на две части: когда Вик еще ребенок, и когда она уже выросла и должна повторно вступить в противостояние с маньяком.
Не хочу спойлерить, ведь читать вы будете с пулеметной скоростью в ожидании развязки и она вас, уверен, не разочарует.
Да, если вы уже посмотрели первый сезон сериала «Страна Рождества», не огорчайтесь, он был намеренно раздут денег ради и, реально, не вышел за пределы первой сотни страниц книги. Все самое сладкое в сериале еще даже не началось.
Дебютный роман автора, подарившего нам в качестве переводчика, «Бесконечную шутку», похож на матрешку или, по мудрому замечанию товарища Шрека, на луковицу. Снимаешь один слой, а под ним, о-па, еще один. Начавшись как роман взросления, прости Вселенная за банальность, роман довольно быстро сбрасывает свои короткие штанишки и превращается из очередной «Бронзовой птицы» почти в киберпанк драму в условном российском государстве, возглавляемом карикатурным президентом Боткиным, который похож то ли...
В этом государстве тоже закручиваются гайки, есть либералы и свободные художники со своими провокационными и высоколобыми перформансами. А кроме того, и тут уже роман клонится к Черному Зеркалу, активно внедряются две программы, работающие с Big Data: Убик и Кусто, с помощью которых можно найти любого человека по его следам в глобальной сети. Главные герои романа братья Портные Петро и Егор, и их сводная сестра Марина, конечно, оказываются в самом центре событий, которые потрясают этот выдуманный, но ужасно близкий к всамделишному, мир.
Кабы это было все.
События в романе чудесным образом перекликаются с книгой сказок «Путешествие камней», написанной еще в эсэсэре мамой главных героев, повторяя их и следуя им. В своей попытке разобраться во всей этой чертовщине герои книги невольно и сами превращаются в еще одну сказочную троицу – Рона, Гермиону и Гарри, в последнем и самом зловещем романе Роулинг «Дары смерти». И это еще один твист, который делает роман Поляринова в своем движении, поворачиваясь вокруг центра тяжести, расположенного там, где ему и положено находится – в самом конце детства, и авторского и нашего с вами.
В ожидании «Института», расхваленного всеми, кто по-английски, прочитал наконец-то его роман «Чужак», с удивлением для себя обнаружив, что он входит четвертым в цикл о «Мистере Мерседесе». Видимо Кинг в таком восторге от телесериала, что не может не подкинуть дровишек в это, медленно катящееся в никуда, изделие немецкого автопрома.
Начинается роман на удивление бодро, словно, писатель с утра хорошо позавтракал, поиграл со своим корги и преисполнился на радостях до такой степени, что ему...
Начинается роман на удивление бодро, словно, писатель с утра хорошо позавтракал, поиграл со своим корги и преисполнился на радостях до такой степени, что ему захотелось срочно тряхнуть стариной и кроваво зверски убить какого-нибудь ребенка, чтобы до тошноты прям читателя.
И понеслось.
В убийстве мальчика обвиняется человек, который, ну никак убить не мог, но все свидетели указывают на него, так что даже у близких закрадываются сомнения. Дальше все по-кинговски жестко и плотно, маленький город, все друг друга, психология и так далее, и так далее, запахло сложной и долгой борьбой за человека с большой буквы, тонущего в обстоятельствах, ну или хоть за его честное имя.
В этот момент я задумался над тем, а как собственно Кинг планирует разобраться с ситуацией и решаема ли она в принципе, если подозреваемого видели свидетели? То есть персонально во мне интерес к чтению Кинг однозначно распалил, за что респект, но дальше что-то пошло не так.
Вскоре обнаружилось, что достоверного, а главное, свежего сюжетного решения у отца ужасов нет. В этот момент все в книге виснет и, чтобы как-то ее поддержать Кинг вынужден опять разыграть карту, знакомую всем поклонникам по «Оно», доставая из рукава какой-то мексиканский фольклорный булшит вместо клоуна. Получившаяся аномалия мастеру похоже не особо нравится, и он кидает в бой Холли Гибни, персонажа из «Мистера Мерседеса». Появление Холли фризит и без того недораскрытых новых энписи и сюжет триллера встает намертво.
Конечно, Кинг еще попытается оживить историю (если в этот момент вы вспомнили про Генри Бауэрса, то да, свой Генри есть и здесь), но королевская магия не работает и эта, во всех отношениях ярко начатая книга бездарно финалится собственным творцом. Аминь и можно смело выкидывать ее из головы.
Мишель Уэльбек. Серотонин
Уэльбек всегда чем-то неуловимо напоминает Пелевина. Не открою здесь ни разу Америки, но практически каждый роман этого француза, где-то под кружевным исподним несет все ту же нехитрую мыль о бренности буржуазной мысли и бессмысленности счастья европотребления, коему скоро придет, по тем или иным причинам, кирдык. Однако, нельзя не отметить, что Мишель Ренеич в отличие от Виктора Олеговича в своей антибуржуазной проповеди спустя 20 лет все так же искренен и зол до...
Уэльбек всегда чем-то неуловимо напоминает Пелевина. Не открою здесь ни разу Америки, но практически каждый роман этого француза, где-то под кружевным исподним несет все ту же нехитрую мыль о бренности буржуазной мысли и бессмысленности счастья европотребления, коему скоро придет, по тем или иным причинам, кирдык. Однако, нельзя не отметить, что Мишель Ренеич в отличие от Виктора Олеговича в своей антибуржуазной проповеди спустя 20 лет все так же искренен и зол до грусти, и читать его по-прежнему остро в отличие от.
Новый роман в духе модных ЗОЖ веяний сулит буржуям вообще и главному герою в частности гибель не от мусульманского радикализма, об этом была «Покорность», если кто помнит, а от банального повышения уровня серотонина в крови, следствием чего является отсутствие желания заниматься сексом, совокупляться, трахаться, сношаться, е###баться и так далее, найдите свое. Поссорившись со своими нейромедиаторами, главный герой бросает работу, наскучившую ему японку и, усугубив момент антидепрессантами, пускается в затяжной медикаментозный трип по стране в слабо мотивированной попытке вспомнить всех тех, с кем он когда-либо был. Антидепрессанты вызывают импотенцию, но примеряют с действительностью, действительность усугубляется переменами вокруг, но не возбуждает, антидепрессанты перестают помогать, серотонин растет, кортизол падает все глубже, выхода нет.
Бывшие героя и секс с ними, как зарубки альпиниста или отметки дайвера, оставленные на стене личной пропасти, вспоминаются в тексте порой предельно жестко, слова х##, пи##енка, описания совокуплений с животными, орального секса явно должны шокировать средний класс, читающий Гонкуровского лауреата по дороге на работу или с нее. И это работает, но роман все же не про это. Импотенция личная у Уэльбека является, конечно, метафорой импотенции общества, не способного обслуживать всех, и вот уже евробюрократы, снижающие фермерские квоты, начинают рифмоваться с антидепрессантами, а революция в своей невозможности ритмизируется с самоубийством.
Уэльбек опять предельно прост, но и вполне увлекателен в этой простоте. Его герои, как всегда, не глупы, начитаны и не производят впечатления клонов автора, которые бесконечно долдонят одно и тоже сами с собой. Нет, история Уэльбека жива, жива образами, жива актуальными ситуациями. Тут тебе и восстание фермеров и педофильские сафари. Сюжетная ткань ощущается как часть того, что действительно бурлит и выплескивается, если не на соседнюю лужайку, то уж в Евроньюс точно, да и личного в ней довольно много, в конце концов, кто сказал, что с любовью не уходит жизнь, и что является большим предательством, любовь по привычке или за деньги?
«Чтож тайну прелесть находила и в самом ужасе она».
«Вьюрки» Бобылевой, вышедшие в серии «самая страшная книга» и ставшие уже лауреатами пары литпремий, рассказывают о дачном поселке, внезапно выпавшем из привычной нам реальности и оказавшемся в реальности сказочно-мистической, в которой царит вечное лето, но кроме того присутствуют многочисленные мифические существа вроде леших, русалок, кикимор и тому подобной хтони. Уйти из поселка нельзя и снаружи путь в него закрыт. УДачный сюжетный ход...
«Вьюрки» Бобылевой, вышедшие в серии «самая страшная книга» и ставшие уже лауреатами пары литпремий, рассказывают о дачном поселке, внезапно выпавшем из привычной нам реальности и оказавшемся в реальности сказочно-мистической, в которой царит вечное лето, но кроме того присутствуют многочисленные мифические существа вроде леших, русалок, кикимор и тому подобной хтони. Уйти из поселка нельзя и снаружи путь в него закрыт. УДачный сюжетный ход позволил Дарье Бобылевой подробнейшим образом перебрать суровый летний уклад россиянской жизни, с удовольствием обсосав архетипичных для любого поселка персонажей. Тут и стерва новорусская, один экз. и энергичная председательша с мужем подкаблучником и местный алкаш, не просыхающий с мая по октябрь и поехавшие крышей на своих шести сотках любители прополки и полива.
К сожалению, ужасы, которые должны выполнять роль колбасы в этом бутерброде вышли уж очень не саспенсные, атмосфера ожидания, тревоги и беспокойства, та самая скребущая по сердцу несмазанная дверь и гибельная тоска в повествовании отсутствуют. На протяжении всего неспешного сюжета ничего тревожно ждать не приходиться, все страшное приходит и уходит само, как по щелчку. Ужасные существа похожи не на интервентов, борьба с которыми должна была бы стать прямой обязанностью жителей вьюрков, а скорее на иммигрантов, которые ошиблись Германией и ищут, где проставить визу.
А ближе к концу, когда причины напасти одолевшей поселок становятся более менее ясны, автор так очевидно финалит, что даже удивиться и посопереживать уже нет ни времени ни желания.
Боюсь, если Вьюрки доживут до возможной экранизации, а кому не хочется увидеть как дачников всякая жуть крошит по их участкам, режиссеру придется сделать ставку на бесконечные скримеры, иначе фильм пойдет по разряду сказки для детей старшего школьного возраста.
Запланированный двух-трех месячный заплыв в Шутку незаметно затянулся до полугода и теперь приходится спешить прежде, чем кто-то из вас успеет подумать, что эта книга – ну так, ну, может не надо? И опоздает к полке купить себе бумажную версию. Буду спешить, потому что мир должен знать, насколько она на самом деле хороша и как же она прекрасна всем кроме размера.
Без шуток, Шутка роскошна как исповедь, вполне сносна проповедью, чуть-чуть не дотягивает до Евангелие и легко разбирается на...
Без шуток, Шутка роскошна как исповедь, вполне сносна проповедью, чуть-чуть не дотягивает до Евангелие и легко разбирается на послания апостолам. В ней есть фантастика, есть детектив, есть Гамлет и Братья Карамазовы. Ее есть за что читать, почитывать и перечитывать. Поляринов просто гений стиля, такое перевести, и я уже купил его и «Почти два килограмма» (там много любопытных эссе) и роман «Центр тяжести».
Да, начать следует с Поляринова – он прекрасный стилист и хотя книга и не Улисс, но такое количество английских языков, что он взял и переложил на русский в процессе, у некоторых за всю жизнь не получится нащупать. Самые сложные и тяжелые для восприятия, на мой вкус, канадские инвалиды колясочники, террористы и сепаратисты… их ломаный английский… особенно это тошнотворно долгий диалог с двойным агентом под палящим солнцем, где-то в пустыне… Зато как прекрасны наркоманы в Эннет Хаусе и анонимные алкаши на своих встречах, их монологи это просто песня, а мадам Психоз и ее радиомантры, будете кусать себе локти, если не дочитаете до нее.
Да, наркоманы. Если бы мне нужно было сказать, про что именно эта книга в паре слов, то конечно про аддикции, болезненные пристрастия, именно через эту оптику книга кажется обретает тот смысл, ради которого ее стоило бы написать. В этой книге аддикцией является все, теннис, секс, семейные отношения, насилие, одежда, телефонные разговоры… Герои болезненно пристрастны и до такой степени не в состоянии выбраться из собственных зависимостей, что их стремление с ними порвать превращается в последнюю и самую тяжелую из доступных аддикций, которая накрывает с головой в конце главного героя Дона Гейтли, бывшего наркомана и домушника. Вся наша жизнь, как одна из навязанных провидением аддикций, и является, как мне кажется, по мнению повесившегося в 2008 Уоллеса, той самой бесконечно повторяемой шуткой. Бога, как известно, нет, нам все дано и мы рады подсесть, на все что угодно, даже при необходимости на отсутствие того, на что можно подсесть. Действительно смешно… Первые куски Шутки вышли в 1992, а в 1993 вышел фильм «На игле», в 1995 «Дневник баскетболиста», в 1997 «Адвокат дьявола», а в 2001 – «Реквием по мечте». И вот как то все это выстраивается у меня в голове в одну внятную линию перед концом, которого нет, ведь это и есть главная Шутка. Смотри — но не смей трогать, трогай — но не пробуй на вкус, пробуй — но не смей глотать… И пока ты прыгаешь с одной ноги на другую, что делает он? — хохочет…
От постмодернистского романа всегда с опаской ждешь чего-то бессюжетного. Но в Шутке все не так, она вполне последовательна, хотя куски и перемешены по-тарантиновски (Криминальное чтиво, 1994), этот прием так мил Уоллесу, что он решил его усугубить 388 сносками в заднюю часть книги, причем некоторые из них представляют собой от 5 до 10 и более страниц текста подряд.
Бесконечное листание не лучшим образом сказалось на моем книжном блоке, зато укрепило кисть руки. Для понимания смысла книги ссылки абсолютно необходимы, Уоллес, гений места, дергает вас с их помощью, аки Макаревич своих кукол – то для того, чтобы загадать загадку, то для создания дополнительного напряжения, то поболтать, то так - шутки ради. И этот прием в его руках действительно специфически крут. Когда, например, мы бежим за больным наголову наркоманом, убившим собаку. В такие минуты ссылка выглядит прохожим, выскочившим из-за угла, чтобы спросить время в самый неподходящий момент, и это так нарочито, что просто божественно. Сюжет есть, поиски идеального развлечения, картриджа с фильмом, на который подсаживается любой с первой секунды просмотра, вполне тянет на историю для Черного зеркала и все, кажущиеся разрозненными поначалу, куски легко нанизываются на него.
Короче – читайте и вам прочтется, книга явно рассказала об авторе больше, чем о героях, но этот маленький, загнанный депрессией, человечек, действительно кое-что успел понять про нас всех к своим тридцати с небольшим, а если учесть что он писал ее 10 лет…
Немного о том, как читать. Я читал по 20-30 страниц в день, не одним Уоллесом все-таки, пока я его читал – успел прочесть еще с десяток других книг, но о них позже. Читать надо с тремя закладками – одна на текущем моменте, вторая на ссылках в конце, третья на 263-й странице, где есть список годов спонсирования – выдуманный календарь, в рамках которого развивается повествование Пригодится.
И да, еще раз – стоит, конечно, стоит. С ударением на первый слог.
Криминальная драма про разборки между пятью кланами на Луне получила наконец свое долгожданное продолжение на русском языке. Сразу ответ – не хуже первой, а местами даже и лучше, всё-таки автор был лишен необходимости по-новому разжевывать, объяснять придуманный им уклад жизни лунных конкистадоров, что так утомляло в первой. В то же время перед Макдональдом стояла довольно сложная задача найти обоснованный сюжетный ход, чтобы не свалиться повторно во все тот же винегрет из однополого секса и...
Отдельный респект за еще одну сюжетную находку – перелет с Луны на Землю Лукаса Корто, пошедшего на этот риск ради сделки, которая поможет ему отомстить, видимо, в третьей части. Лунный житель на Земле это круче, чем englishman in New york. Когда по книгам Йена снимут фильмы, вторая часть, нет никаких моих в этом сомнений, соберет больше.
В преддверии выхода второго сезона сериала (22 августа) с невероятным Глиссоном в роли детектива в отставке Билла Ходжесса и Тредэвэем в роли маньяка Брейди хочу объяснить, почему его надо ждать. Готов побиться об заклад с кем угодно, но Мистер Мерседес - это единственный сериал за последние дцать лет по Кингу, который заслуживает того, чтобы его посмотреть, не в упрек Касл Року, это во-первых. А во-вторых, хочу заметить, что вторая книга, имхо, сильно любопытнее первой и третьей.
Если кто...
Если кто не, то в первой книге детектив в отставке Билл Ходжесс распутывает подвисшее было дело о массовом наезде при помощи мерседеса. Кинг явно следит за новостями и демонстрирует здесь, что он в тренде. Психопат Брейди, со своим слипшимися на лбу волосенками, в исполнении Тредэвэя, кажется предельно неприятным типом, который явно хочет, как по учебнику, чтобы его поймали, и именно поэтому не дает детективу Ходжесу спокойно спиться на пенсии. Саундтрек сериала заслуживает отдельного пасиба, тут тебе и Pixies c Here comes your man (практически заглавная песня) и Sonic Youth и Kinks и Ramones…
История в первом романе, казалось бы, успешно завершается (Для Ходжесса, не для Брейди), но Кинг как всегда находит не самые тривиальные способы, чтобы повторить еще раз первое свидание.
Во второй части, которая называется «Кто нашел, берет себе», события разворачиваются вокруг семейства, отец которого стал одной из жертв того самого наезда на людей, которое совершил Брейди. К счастью он остался жив, но полученные травмы обрекли его, и его близких, на нищенское существование в течение долгих лет. В самый пиковый момент, когда семья оказывается на грани распада, они получают неожиданную помощь из довольно странного источника. Старший сын находит клад, но не простой, а клад из рукописей и авторских гонораров, украденных у знаменитого некогда писателя Ротстайна, убитого незадолго до. Трудно сказать на кого намекает здесь Кинг, может быть это Сэлинджер, чьи написанные в затворничестве романы все мы давно ждем или это просто крупная фигура американской литературы типа Апдайка. Но как бы то ни было, мальчик использует найденные деньги, чтобы спасти семью от развода, что хорошо, параллельно превращаясь в крупного специалиста по творчеству Ротстайна, что тоже неплохо. Все бы было гладко, но мы то понимаем, преступник, убивший Ротстайна, уже где-то рядом и вот-вот предъявит свои права на украденное. Такой вот Кинг Кингыч))
Связи с первой частью у второй практически нет. В определенный момент в дело, конечно, вступит Ходжесс, а концовка романа окажется одновременно прологом к третьему тому, но в остальном это совершенно самостоятельная книга, которая могла бы обойтись и без натужной привязки к делу мальчика с мерседесом. Написана книга живенько, переведена опять Вебером.
Это конечно не тот Кинг, что Мизери, чтобы не писал Лабиринт, но в книге действительно есть кость, брошенная тем, кто любит поразмышлять на тему того, зачем мы читаем и зачем пишем. А скоро ведь можно будет и посмотреть, короче, начинайте читать – успеете к премьере.
Люблю Чайну как прекрасного фантаста, поэтому прочесть его нон-фикшн опус было для меня делом чести. Левые взгляды Чайны не секрет для поклонников писателя, хиппующие родители подарили ему не только странное для англичанина имя Китай, но заодно любовь к марксизму, Троцкому, бронепоездам и ребятам с браунингами. Чем хорош «Октябрь»? Эта книга действительно просто и в тоже время ярко и эмоционально написана, не претенциозна, в ней точно нет хороших и плохих, есть внимание к деталям и попытка...
Вот пример одной из финальных фраз, подводящих итог повествованию: «Для истории важно не только то, кому следует вести паровоз, но и то, куда именно его вести. Прокоповичам было чего бояться, и они охраняли эти подозрительные, незаконные пути, настаивая на том, что их не существует». Такие иноплеменные пассажи, где не сразу понимаешь, кто на ком стоял, скорее убивают удовольствие от чтения, чем передают романтический настрой автора.
Честно говоря, я с большим предубеждением относился к этой книге, до тех пор пока ее не открыл. Почему то мне казалось, что она окажется очень конъюнктурной и претенциозной. Все таки столетие революции, да еще название прямо таки пышет пафосом. Очень снобское название, думал я, все таки это про дедушку Ленина, который, как известно, давно разложился на плесень и липовый мед, а тут пантократор, почему не терминатор тогда?
Ан нет, открыл я книгу и утонул в солнечных пылинках. Сдается мне, что...
Ан нет, открыл я книгу и утонул в солнечных пылинках. Сдается мне, что зафиксированное в этой книге упоение чистым знанием вполне заслуживает сложного для повседневного восприятия названия. В конце концов, не каждый день мы как автор прочитываем 55 томов СС вождя мирового пролетариата, взбираемся на Салев, бродим в окрестностях Шушенской ГЭС, подсвечиваем телефоном стеллу на Капри. И главное ради чего? Ради миража, фикции, тумана, ради неуловимого Ленина в октябре, в Париже, в шалаше… далее везде. Понять, почувствовать, испытать тоже, что и твой герой, это так редко, но, кажется, Данилкину это удалось сполна. А самое главное ему удалось передать это ощущение влезания в изрядно севшую за последние годы шкуру Ильича лично мне.
Для этого у автора подобран набор панчлайнов почище Зыгаря, в котором встречаются такие перлы: «Ленин был похож на Мойше Ицковича, как Стэплтон на Гуго Баскервиля», «у него (Плеханова) словно был для Ленина чемодан с кнопкой, как у Урри для Электроника», «(Ленин) Абу Назир из Хоумленда», и так далее, и так далее, в какой-то момент я понял, что подсел на Пантократора, которого я читал по утрам, круче, чем на очередной вечерний фикшен. И не мудрено, одни только подробности разгрома революции 1905 года с сидением в «Вазе» и вымоганием шмитовского наследства, по увлекательности далеко превосходят приключения среднестатистического фандорина.
В общем, огромное спасибо Льву Данилкину, поздравляю его с заслуженной «Большой книгой» и желаю всем вам прочитать Пантократора и переписать в своей голове набело все, что вы когда либо слышали про Ленина.
Книга написана хорошо, но уже на середине возникает ощущение предсказуемости всего, ощущение, которое почти полностью себя оправдывает до самого конца. В книге, и в первой то ее половине, почти ничего не происходит, ее суть - бесконечная рефлексия прекрасно образованного человека по поводу неизбежного. Девушка переживает смерть отца, заводит ястреба, дрессирует… и на этом все. Как описание неочевидного способа психического самолечения после потери близких родственников книга любопытна, но не...
На фоне сериала «Табу» книга читалась очень органично, жестокая эпоха, этакий пост-Диккенс, все дела. Детектив - не детектив, про китов - не про китов, про насилие и про бессилие. Очень хороший дебют, который увлекательно проглотить за пару дней. Как история о вечной жертве обстоятельств, которые подкидывает судьба, книга вполне хороша. Как история противостояния доктора и китобоя-педофила, автору пока не хватает умения держать напряжение долго, не Джек Лондон в общем. И еще. Если бы книга...
Криминальная драма, холодное блюдо, обильно сдобренное лунной пылью и португальско-бразильской лексикой, неаккуратно сверстано и тяжеловато для чтения с наскока. Книга с очень большой претензией на все внимание, которое вы ей уделите. Пять драконов Луны – те же пять нью-йоркских семейств Марио Пьюзо, но в отличие от «Крестного отца» автор так долго запрягает, погружая в придуманный мир, что успевает слегка наскучить, слава Орише, только до первого трупа. Дальше все идет бодрее. Образы яркие,...
Прочитал сразу же после просмотра «Антропоида» с прекрасным Киллианом Мерфи в роли Габчика. Прочитал, потому что невозможно от этой истории так просто отделаться, она держит очень цепко, как тяжелая болезнь. Книга Бине стала моим противоядием, в ней я нашел все, чего не добрал в фильме. Вкратце – это история покушения и убийства третьего человека в рейхе – Гейдриха. Того самого мясника, который разработал и запустил маховик окончательного решения еврейского вопроса. Человека ответственного за...
Изрядно разрекламированная литературным сообществом книга, которая вполне себя оправдывает в качестве романа о том, о чем мы все довольно мало знаем - о том, что пережил Таджикистан и его русскоязычное население после развала СССР. О гражданской войне, о маятнике времени, зависшем на 70 лет в советской стороне, и качнувшемся назад – совсем в другую сторону и, конечно, о людях. Автор явно пишет про то, в чем хорошо разбирается, про тех, с кем встречался, брал интервью, поэтому сразу интересно....
Страшная скукотища, единственная книга за год при чтении которой я периодически зевал, рискуя вывихнуть челюсть. Сюжет прост как «Улица разбитых фонарей». Детективный алгоритм случайно раскрывает преступление совершенное его нанимателем, после чего оказывается виртуальным манером пленен и принужден заниматься созданием порносимуляций для модных приставок под названием Айфак.
Как обычно у Пелевина, простая сюжетная конструкция сложно обвешана технофилософическими размышлениями, но в этот раз...
Как обычно у Пелевина, простая сюжетная конструкция сложно обвешана технофилософическими размышлениями, но в этот раз очень часто интересность их находится на уровне мануалов бытовой электроники. Виртуальные наслоения на реальность напоминают «Конец Радуг» Вернона Винджа, но оригинальной книге уже лет десять, да и детектив там был позабористей. В общем - ощущение напрасно потраченного времени.
Книга, в любви к которой признаются такие разные люди, как Курт Кобейн, Терри Гиллиам, Дуглас Коупленд и коллеги на работе, не могла не привлечь моего внимания. Одно из тех произведений, о котором вы скорей узнаете из уст в уста в курилке, чем прочтете где-нибудь в обзоре, хотя и русских рецензий уже хватает.
По существу – чем раньше вы прочтете эту книгу, тем лучше, она явно не рассчитана на консервативное восприятие с позиции прожитых лет и жизненного опыта. Она должна читаться легко и...
По существу – чем раньше вы прочтете эту книгу, тем лучше, она явно не рассчитана на консервативное восприятие с позиции прожитых лет и жизненного опыта. Она должна читаться легко и непредвзято и тогда Любовь гика, которая иначе может показаться нарочитым собранием всего самого мерзкого и отвратительного, что только есть на свете, обернется остроумной и местами грустной историей. Ужасные ужасы с отрубанием конечностей, перверсиями циркового балагана, сектантами, мутантами и инцестом легко превратятся в притчеобразные камлания на тему зависти, ревности, жадности и, конечно, любви. И с этой позиции вполне можно не только перестать ненавидеть, но даже испытать что-то вроде симпатии к горбунье Оли, сиамским близнецам Элле и Ифигении, Цыпе, Алу, Лили и даже богомерзкому ихтиандру Артуро, не иначе как реинкарнации Доктора Зло … Все они не более, чем черты человеческого характера, список качеств души, которые есть в каждом. Просто не каждый покупает им трейлеры, придумывает номера и отправляет в гастроли, наблюдая со стороны, что из этого выйдет. Вышло увлекательно, прочитать стоит.
Тот случай, когда идея лучше книги. Придумано остроумно - мир, в котором после очередной глобальной войны, модно готовить тематически подвязанные блюда на книгах вместо дров. Книг больше не печатают, все перешли на электронные, поэтому каждый процесс готовки дело дорогое, готовят то преимущественно на редких изданиях, ну и незаконное, соответственно.
Далее эта оригинальная мысль, заинтриговав читателя, никуда не развивается, и сюжет представляет собой череду разной степени необычности и...
Далее эта оригинальная мысль, заинтриговав читателя, никуда не развивается, и сюжет представляет собой череду разной степени необычности и оригинальности сценок-скетчей, в которых герой готовит свои блюда для странных и часто комических персонажей. Мое личное предпочтение - обед на Бабеле для еврейской семейки. Эти зарисовки любопытны, но не более того. Концовка романа – толстенное шаблонище на тему глобального заговора. Поварской заговор, серьезно? У Елизарова в его «Библиотекаре», еще одна книжка про книжки, тоже не бог весть какая концовка, но все-таки некий итог событий, а не банально прибитая автором точка. В общем, если бы Сорокин написал на ту же тему рассказ, мы бы ничего не потеряли.
Если бы вы написали том про 20-е годы. Что бы туда вошло?
Понятно, что смерть Ленина, избрание Сталина Генеральным секретарем, расстрел Колчака, освобождение Крыма и Дальнего Востока, а зимний поход Пепеляева, помянете? Заслужат ли упоминания Кронштадтский мятеж и смерть Кропоткина. Получат ли свои страницы Капповский путч и Иранское восстание, переворот в Чили, восстание в Румынии, Албании, восстание в Гуаньчжоу и так далее, и так далее, как будете выбирать и по каким критериям, возможно ли...
Понятно, что смерть Ленина, избрание Сталина Генеральным секретарем, расстрел Колчака, освобождение Крыма и Дальнего Востока, а зимний поход Пепеляева, помянете? Заслужат ли упоминания Кронштадтский мятеж и смерть Кропоткина. Получат ли свои страницы Капповский путч и Иранское восстание, переворот в Чили, восстание в Румынии, Албании, восстание в Гуаньчжоу и так далее, и так далее, как будете выбирать и по каким критериям, возможно ли отсеять, чтобы не по живому?
Конечно Броненосец Потемкин, а как насчет фильма Сорок Первый? Говоря о Чаплине – Малыш или Золотая Лихорадка, или оба? А Носферату? А гробница Тутанхамона и Картер - целая полоса или половинка?
Спасибо и буду ждать ваш том про 20-е.
Первая книга отечественного писателя, купленная за последний год, которую захотелось приобрести в бумаге после прочтения электронной версии. Книга того стоит. Калейдоскоп из десятков историй, раскиданных по времени и пространству. Кому-то понравятся истории из Шанхая 30-х, кому-то из Парижа конца 19 века... кто-то оценит эпоху бандитских войн в Америке времен сухого закона, а кто-то будет следить только за Большой игрой, шедшей когда-то между Британией и Россией... Все эти истории складываются...
Эти разрозненные отрывки по ходу чтения собираются в нечто глобальное - материал к размышлению о нашем с вами реальном месте в жизни и в истории, о свободе воли, о сексуальной привлекательности насилия, толкающего молодых людей каждого нового поколения к революциям, на смену которым всегда приходит реакция и так по кругу...
В романе много жестокости, много секса, много начатых и незаконченных сюжетов, весьма интересных, так что порой хочется сказать, ну почему они все обрываются на самом интересном месте? Чуть поменьше бы историй и попрочнее связь между ними и получился бы Облачный атлас, но нет, что может и к лучшему. Зато какой простор идей для гугления тех материалов, что использовал автор при написании… Дискретность сюжета тоже оказывает свое воздействие, не хуже линейности и последовательности, порою кажется, что не читаешь, а смотришь в бездну вавилонского хаоса. Спасибо Сергею, это не Водолазкин и не Прилепин, это всерьез.
Имя Валерия Залотухи вряд ли хорошо знакомо тем, кто не слишком внимательно следил за новинками отечественного книгоиздания: последний его роман, «Великий поход за освобождение Индии», вышел в далеком 2006-м. В то же время вряд ли найдется человек, не смотревший фильмы по его сценариям: «Макаров», «72 метра» и, конечно, «Мусульманин», картину режиссера Хотиненко, вышедшую в 1995 году.
Свой роман «Свечка» Валерий Залотуха писал более 12 лет, и многие уже называют эту книгу главным произведением...
Свой роман «Свечка» Валерий Залотуха писал более 12 лет, и многие уже называют эту книгу главным произведением автора, который скончался незадолго до ее выхода. Заслуженное второе место на «Большой книге» 2015 выглядит скорее первым, не в упрек прекрасному дебюту Гюзель Яхиной, но именно роман Залотухи кажется действительно Большой книгой и по форме и по содержанию.
В печатной версии романа около 1700 страниц, по объему это больше, чем в «Войне и мире», однако в данном случае сравнение не выглядит надуманным, и не только потому что эпопея Толстого многократно упоминается на страницах книги. «Свечка» - это тоже Большой и Важный во всех смыслах роман. Эпоха 90-х, о которой Залотуха повествует, нуждается в осмыслении и обсуждении и вызывает вопросов не меньше, чем во времена Толстого эпоха декабристов и войны 1812 года.
Последним большим романом, написанным за последнее время, на тему 90-х был роман «Журавли и карлики» Леонида Юзефовича 2009-го года. За прошедшее с выхода этой книги время отношение к 90-м изменилось кардинально, да и сама эпоха актуализировалась настолько, что даже достижение некоего общественного согласия в ее оценке многим уже представляется невозможным. Однако разговор этот обществу необходим.
Вынырнув из советской матрицы в августе 91-го, все мы, как и герои «Свечки» расстались, за какие то десять лет, со всеми своими уютными постсоветскими иллюзиями, встретившись лицом к лицу с реальностью. С реальностью в виде гигантской, растерявшей вконец остатки псевдочеловеческого облика, машиной унижения и уничтожения, раскинувшейся на одной шестой части суши, со всеми своими многочисленными проржавевшими пружинами и закопчёнными шестеренками. Сейчас, когда пружины вновь смазаны, а отшлифованные шестерни начинают мало по малу затягивать в зев машины уже свежие поколения, роман «Свечка» обретает совсем другое значение, нежели просто еще одна книга про 90-е, вышедшая в новое время.
Как пишет сам Валерий Залотуха, его роман о том «как человек пошел однажды защищать демократию и встретил Бога, а Бог чуть его не изувечил». Главный герой, которого зовут Евгений Золоторотов, подобно библейскому Иову, на протяжении сотен страниц претерпевает немыслимые страдания, последовательно теряя от главы к главе, семью, друзей, работу и все те казавшиеся ему незыблемыми элементы тогдашней малогабаритной жизни. В результате, все потеряв, герой обретает нечто, что точно не выразить словами, но можно попытаться почувствовать. Почувствовать, наблюдая как за своей собственной, за судьбой простого московского ветеринарного врача, поставившего пятого апреля 1997 года свечку в храме, где Пушкин венчался. Поставившего свечку первый раз в своей жизнь, без каких-либо далеко идущих планов, не являясь не только православным, но и верующим, по сути, первый раз в своей жизни зашедшим в церковь.
Роман «Свечка» очень кинематографичен, плотный сюжет вполне позволяет снять на его основе какой-нибудь мини-сериал в лучших традициях современного сериального кино. Все многочисленные сюжетные линии романа находят неожиданное, но логичное и правдивое завершение. Однако сюжетные линии являются всего лишь крепким костями книги, мясом же на этом скелете служит мысль - рефлексия и переживания, многословные, но от того не менее интересные, размышления автора. Эта рефлексия – суть книги, то ради чего она и была написана, многолетние наблюдения автора, его мысленный диалог с героями романа, с нами и прежде всего с самим собой. Роман «Свечка» скорее не про то «Как?», а про то «Почему?» и «За что?». Во всех аспектах книга является лебединой песней спетой автором для каждого из нас.
1700 страниц романа - это много, а когда видишь эти два огромных красных кирпича двухтомника Валерия Залотухи, они могут показаться неодолимыми. Не бойтесь, так и первые два кирпича, с которых начинается дом, кажутся порой неподъемными, но проходит время и животворный столб теплого воздуха, поднимающийся из сложенной своими руками печки, являет собой то явное доказательство правильности сделанного однажды выбора. Правильности собственной жизни и ее устройства - не для народа, не для истории, но для каждого из живущих здесь и сейчас, для человека со всеми его надеждами, горестями и радостями, со всеми его зажженными и прочитанными свечками.
Не знаете, что почитать?