Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Большая книга сказок | +30 |
Шхуна, которая не желала плавать. Змеиное кольцо | +20 |
Шхуна, которая не желала плавать. Змеиное кольцо | +17 |
Сердце Пармы, или Чердынь - княгиня гор | +9 |
Беглянка | +8 |
В новелле «Прегрешения» Элис Монро есть персонаж, по имени Гарри. Он журналист и надеется стать писателем. Он никогда не расстаётся с блокнотом и в каждого встречного-поперечного вглядывается с напряжённым ожиданием: вдруг за этой заурядной внешностью как раз и скрывается сюжет для книги. Он живёт в ожидании сюжета, он постоянно в поисках сюжета. Если ты пишешь роман, то порой достаточно и одной-единственной серьёзной коллизии, но если твоё ремесло – новелла, то поиск сюжета тебя не отпустит...
«Большая книга сказок» Виталия Валентиновича Бианки (1894 – 1959) – это бабушкина и даже прабабушкина книга. Все теперешние бабушки учились по ней читать. И ещё они учились видеть вокруг живой, загадочный, мир природы, любоваться им и любить его. Теперь, благодаря издательству «Махаон», они могут встретиться вновь со сказками В.Бианки, уже вместе с внуками. Это большая радость, даже двойная радость: сказки придут к ним в роскошном оформлении художницы М. Белоусовой, которая, наверняка, не...
Продолжение:
Однако, кроме Леса, Снега и Зверей, есть у Моуэта ещё одна страсть: Море и Корабли. Им писатель посвятил три книги: «Трагедии моря», «Змеиное кольцо» и «Шхуна, которая не хотела плавать». Две последние у нас переведены и изданы под одной обложкой. «Змеиное кольцо» можно смело отнести к жанру морских трагедий, придуманному Моуэтом. Однако, как все произведения Моуэта, книга проникнута радостным и даже весёлым оптимизмом – оптимистическая трагедия. Конфликт для писателя довольно...
Однако, кроме Леса, Снега и Зверей, есть у Моуэта ещё одна страсть: Море и Корабли. Им писатель посвятил три книги: «Трагедии моря», «Змеиное кольцо» и «Шхуна, которая не хотела плавать». Две последние у нас переведены и изданы под одной обложкой. «Змеиное кольцо» можно смело отнести к жанру морских трагедий, придуманному Моуэтом. Однако, как все произведения Моуэта, книга проникнута радостным и даже весёлым оптимизмом – оптимистическая трагедия. Конфликт для писателя довольно обычен: это поединок природы и человека. Природа выступает здесь в обличии океана, словно взбесившегося и охваченного дикой яростью. Ему противостоит упорное мужество людей. Змеиное кольцо – один из самых коварных и ужасных морских ураганов. Моуэт воспроизводит этот разгул стихий с поразительным талантом художника-мариниста, который не в силах отвести восхищённых глаз от зловещего, величественного и прекрасного зрелища. Однако Моуэт не только и не столько эстет, романтик. Он, в первую очередь, учёный. Во всех подробностях исследует он причины зарождения урагана, определяет место его возникновения, описывает поразительно симметричные и стройные, как бокал, формы, прослеживает его извилистый, но предопределённый температурами, ветрами, морскими течениями путь. Он по минутам рассчитывает его продвижение и в точности измеряет нарастающую силу. Мчится ураган, всё более разъяряясь, свирепея и как бы высматривая подходящую жертву, чтобы раздавить её в адском объятии, сокрушить, разнести в щепы. И могучий корабль «Лейчестер» выдеоживает «сей поединок роковой» в течение 100 дней. Он выдерживает то, что выдержать невозможно. Выдерживает потому, что адской силе океана противостоит не только какое-то сверхчеловеческое мужество, но прежде всего «Прометеев дар» – разум именно человеческий: научное знание, точный рассчёт, интуиция и предвидение, порождённые опытом, самоотверженный труд, спокойная уверенность в себе и товарищах, неослабевающее внимание к чужим бедствиям и жизням, готовность идти на помощь за сотни и тысячи миль... Трудно сказать, есть ли победитель в этом поединке. Разбушевавшаяся стихия продемонстрировала безграничную свою силу и красоту. Человек – своё благородство и могущество культуры. Это был словно парад, смотр величия двух противостоящих, но умеющих слиться в некоей гармонии сил. И символом этого слияния становится избитый, истерзанный, кособокий, но несокрушимый и гордый «Лейчестер»... «Шхуну, которая не хотела плавать» – можно, если хотите, отнести к жанру морских комедий Моуэта. Это автобиографическая книжка, повествующая о попытках молодого Фарли создать такое гармонически прекрасное чудо, чувствующее одновременно все настроения моря и твёрдую руку капитана. Однако гармония – явление в нашем мире почти недостижимое. Шхуна, т.е. фантастическая развалюха под названием «Счастливое дерзание», ни за что на свете не желает не только превращаться в чудо, но просто держаться на воде. А вот лихое её имя беспрерывно и ехидно усмехается в лицо капитану. Шхуна, как и вся жизнь, Моутом одушевляется. Соответственно, его отношения с этой строптивой посудиной складываются как у влюблённых. Он ненавидит её и обожает. А она, совершенно как Шекспировская Катарина, то и дело демонстрирует свой строптивый характер и жаждет, чтобы её наконец укротили. Как у Шекспира, это одновременно и комедия характеров, и комедия положений. Фарли даже запугивает её, приводя на борт бывалого моряка, чтобы тот в красках рассказал, как одну такую строптивицу бросили гнить где-то в прибрежных водах. И – представьте себе! – помогло! Безо всякого ремонта Шхуна на следующий день вела себя, как ангел. Именно она, строптивая и капризная Шхуна, привела к Фарли замечательных и забавных людей, познакомила его с прибрежными рыбацкими посёлками и их бытом, ввела в курс положения канадских рыбаков, научила премудростям разных морских профессий, открыла неведомые острова, немыслимой красоты пейзажи, одарила истинными друзьями и даже любовью. Она не стала чудом судостроения, но всё ж таки стала детищем любви людей и моря и сама, как могла и хотела, одарила и людей, и море своею любовью... Как и все книги Фарли Моуэта, «Шхуна...» полна приключений, опасных или забавных. Сюжет её извилист и непредсказуем, юмор не покидает автора и его спутников даже в самых серьёзных переделках. И кажется, что Шхуна – самая остроумная из них. Шхуна, необычайно похорошевшая к концу плавания, становится поистине воплощением Счастливого Дерзания, каким были жизнь и творчество Фарли Моуэта. Не забудьте выпить за него 12 мая.
Счастливое Дерзание Фарли Моуэта Честно говоря, я не знаю, жив ли сегодня Фарли Моуэт (Farley McGill Mowat). Если жив, мы могли бы через несколько дней – 12 мая – поздравить его с днём рождения. В этом году ему исполняется 91 год. Хочется верить, что он жив, потому что всю свою жизнь он бесконечно и бескорыстно любил и защищал всё живое, отстаивал его, помогал выжить, боролся... Он родился в Канаде и оставался верен этой огромной земле, в лесах, снегах, горах, реках и озёрах которой...
«Сердце Пармы» - поразительная книга. Буквально держит за горло: сюжет поражает внезапными зигзагами, герои – яркостью и своеобычностью, действие – предельной напряженностью. Оторваться невозможно. Но приходится отрываться на другое – параллельное, романом затребованное чтение: необходимо зарыться в атласы, учебники, словари... «Сердце Пармы» – настоящий классический исторический роман с глубокими выходами в географию, этнографию, мифологию, национальную языковую стихию. Нужно поползать по...
Действие происходит в ХV веке, в эпоху правления Василия Тёмного и сына его Ивана III Васильевича. Это то время, что в учебниках называется периодом «собирания Руси», объединением, централизацией, короче, весьма прогрессивным и плодотворным временем рождения государственности, но – Боже мой! – какой ценой она рождалась! Какое жуткое истребление других народов, их культуры, их богов! «Сердце Пармы» - типичный колониальный роман, достаточно жестокий. Читатели всего мира под влиянием Майн Рида, Фенимора Купера с детства возмущаются истреблением американских индейцев англичанами и французами. А мы, православные?
Эта книга, «Сердце Пармы», написана в 2000 году, т.е. когда автору был 31 год. Но она поражает зрелостью и мудростью, обширностью и глубиной познаний, совершенно удивительным языком. Однако главное её качество состоит в неистребимой вере в человека и человечность. Завершается она трагически: последний убеждённый и реально действующий защитник гуманистических принципов, идеи толерантности, князь Михаил, погибает. Воцаряется непоколебимое торжество государственной машины... И всё же... Всё же вера и любовь Михаила как бы осеняют Чардынь и всю Парму, каким-то чудом они остаются неистребимы...
Тем же пафосом проникнуты и книги А.Иванова о современности. О нынешней школе, нынешних детях и их учителях. Грязь жизни захлёстывает всех: в этих книгах нет чистеньких, незапятнанных героев. И всё же во многих из них живёт какое-то тайное противоядие, защищающее внутренний их мир от распада и дающее силы на противостояние. Герой «Блуды...» говорит: «Да нет, я весь на подпорках...» и это правда: сам по себе он не стоек, он не борец. Но он ищет подпорки, чтобы выстоять. И он побеждает. И вновь мы прекрасно понимаем, что победа лишь временна. Да, конечно. Но она состоялась. И вычеркнуть её, сделать вид, что её не было, уже невозможно.
Никогда я не могла даже поставить рядом два эти слова: КНИГИ и ТОВАР. Но имея дело с магазином, как иначе?
Вновь и вновь благодарю работников магазина за оперативность и профессионализм. Кроме того, захотелось немного высказаться и о «товаре», т.е. о книгах.
Мне захотелось поделиться своими впечатлениями от произведений Алексея Иванова отнюдь не потому, что за это обещаны какие-то странные деньги. Просто я убеждена, что его книги – это настоящая русская литература, которая в последние...
Вновь и вновь благодарю работников магазина за оперативность и профессионализм. Кроме того, захотелось немного высказаться и о «товаре», т.е. о книгах.
Мне захотелось поделиться своими впечатлениями от произведений Алексея Иванова отнюдь не потому, что за это обещаны какие-то странные деньги. Просто я убеждена, что его книги – это настоящая русская литература, которая в последние десятилетия как-то повывелась на нашей земле. Кроме того, мне захотелось поспорить с теми, кто увидел в этих книгах грязь и даже смакование этой грязи.
Да, разумеется, картины и нашей сегодняшней действительности («Географ глобус пропил», «Блуда и МУДО»), и нашего исторического прошлого ( «Сердце Пармы») выглядят достаточно жутко. Однако это отнюдь не смакование жути, а напротив, пронзительная, ни в одной строке не затихающая БОЛЬ за родной край, за человека, за гибнущие таланты, уничтожаемые безвозвратно культурные ценности, за поруганное детство, поруганную невинность, женственность, за... – можно перечислять бесконечно. Эти книги – крик боли, крик униженной оскорблённой любви к человеку, к родине. Писатель не смакует нечистоты, он в них захлёбывается и кричит от ужаса...
Книги эти сильны ещё и тем, что это не просто вопль бессилия и недоумения: «ПОЧЕМУ?» Нет, в них отчётливо дан ответ на это «ПОЧЕМУ?». Совершенно точно указан источник всех мерзостей жизни – и в прошлом, и в настоящем. Это ГОСУДАРСТВО, извечный инструмент насилия.
А.Иванов тем и прекрасен, что до последнего словечка правдив. Да, так – Российская империя – земля, пропитанная кровью на 10 сажень. Так она создавалась, такие традиции хранит...
Не знаете, что почитать?